Состояние современного российского общества, пути его развития вызывают жаркие дебаты. Это вполне закономерно, поскольку после очередного политического зигзага Россия опять поменяла траекторию своего развития и движется сегодня по новому «старому» сценарию развития. Общество неоднородно. Одновременно не только в обществе, но и в каждой семье живут люди, которые являются носителями разных ценностей, жизненных приоритетов, взглядов. Зачастую идеалы одних – ничто для других, и наоборот.
Интересно отметить, к чему в конечном итоге сводятся совершенно разные на первый взгляд дискуссии, будь то обсуждение перспектив развития русского языка, то геополитика, то развитие промышленного производства, то общественные идеалы – то есть неких материй, затрагивающих интересы большой части думающей населения. Для чего это необходимо? Для определения корня зла. Того, что сводит все дискуссии в одну точку. Того, что является не единственной, но одной из самых весомых причин недовольства в обществе, источником экономических проблем.
Мой вариант названия этого «монстра» – модель сверхцентрализованно-олигархического капитализма, функционирующая в современной России. Она подобна «черному солнцу», которое сообщает свою негативную энергию нашей жизни. События, явления, модели поведения, попадая под воздействие его ядовитых лучей, меняют свои свойства. Хорошее становится плохим, эффективное – неэффективным, а то, что должно помогать, наоборот, вредит.
Для лучшего понимания проблемы проведем классификацию экономических субъектов по группам за период новейшей российской истории, начиная с нулевого цикла, за который примем 1990-е годы XX века. Основным признаком такой классификации является определение видов экономических субъектов с точки зрения инициативы их формирования, развития от нулевого цикла, их места в экономической и политической жизни современной России.
Необходимо признать, что за последние два десятилетия на самом деле создана конкурентная экономическая среда, реальная рыночная экономика. По аналогии с НЭП в сжатые сроки в сфере малого и среднего бизнесе создано значительное количество вполне эффективных предприятий. В настоящее время каждый из нас может приобрести качественные услуги по устраивающей его цене, посетить ресторан, кафе, салон красоты, приобрести любые продукты питания или, например, сделать модельную стрижку своей собачке. Появились эффективные производственные, сельскохозяйственные, строительные предприятия, частные торговые сети. Развиваются такие новые направления, как: интернет, медиа-бизнес, туризм, финансовый бизнес, индустрия развлечений и т.д.
Классифицируем вышеназванную группу предприятий малого и среднего бизнеса, в некоторых случаях вышедших уже на федеральный уровень, как группу базового роста. Предприятия этой группы функционируют в условиях реальной конкуренции, гибкого ценообразования – в общем, в совершенных рыночных условиях.
Самым обнадеживающим является то, что двигают эту группу наши с вами соотечественники, которые стали предпринимателями в полном смысле этого слова. Это люди, которые действуют на свой страх и риск, реально жертвуют собственным благополучием, имуществом ради бизнеса, ради инвестиционных возможностей. Это те самые люди, которые трудоустроили высвободившуюся часть населения.
Мощный толчок развитию предприятий группы базового роста придало активное освоение нашими согражданами туристических маршрутов и иных зарубежных пространств, в том числе и виртуальных. Люди увидели все своими глазами и стали делать это сами. Медленно, со скрипом, но происходят позитивные изменения в становлении полноценного гражданского общества. Сегодня никого не удивить выигранным судебным иском против работников дорожной службы или коммунального хозяйства. Начинают реально работать надзорные службы. Информационная открытость, в том числе и посредством Интернета, постепенно приводят к росту общественного контроля, который выливается в реальные результаты.
Страшно подумать, что бы могли сделать для страны собственники и руководители группы базового роста, в случае если бы они имели реальную поддержку со стороны государства и соответствующие экономические условия.
Следующую группу экономических субъектов классифицируем как группу мегабизнеса. Это и есть то самое наследие. Крупные комбинаты, мегазаводы, сырьевой сектор, энергетика, транспорт, предприятия тяжелой индустрии. По определению своей гигантской капитализации, которая включает в себя труд поколений, многие из предприятий этой группы являются монополистами. Эти компании прямо позиционируют страну на международном уровне, задают направление вектору промышленного развития, определяют экономическую безопасность страны.
Однако здесь-то как раз все не так просто. Удивительнейшим образом жесткие рыночные законы, которые держат в тонусе предприятия первой классификационной группы, здесь ведут себя не в полной степени адекватно. До настоящего времени не выработаны справедливые правила (или наоборот, выработаны несправедливые) ценообразования на системообразующие товары и услуги, например, горюче-смазочные материалы, металл, перевозки и т.д. Цены, прыгнув вверх на конъюнктурном скачке, так там и остаются. Поражает скромность надзорных органов в отношении предприятий и персоналий второй классификационной группы. Именно эта группа генерирует отток капитала из страны. Именно в этой группе не наблюдается фонтана крупных инвестиционных прорывов.
Это по меньшей мере странно, ведь именно предприятия этой группы обязаны осуществлять кардинальные стратегические инвестиционные проекты со сроками окупаемости за 10 лет. Те самые, которые в полном смысле этого слова двигают экономику.
В настоящее время Россия не в состоянии производить полную линейку конкурентоспособных двигателей. Эти двигатели являлись бы движителями механизмов, начиная от мопедов, ручного инструмента, автомобилей. Дальше дорожная, строительная, сельскохозяйственная техника, речные и морские суда и многое другое, включая военную технику. Практически при смерти сложное станкостроение, буксует химия, глубокая переработка нефти, да по существу все отрасли тяжелой индустрии в основном эксплуатируют еще советский технологический задел. А ведь это фундаментальные продукты, за каждым из которых тянутся смежные отрасли. Это работа, покупатели, клиенты для предприятий группы базового развития.
Кто же должен потратить кусок своей жизни на развитие всего этого? Логично было бы предположить, что это должны быть собственники моторостроительных (по приведенному примеру) или иных подобных предприятий. Однако для этого эти люди должны быть не только бизнесменами, но и государственниками, людьми масштаба Генри Форда – человека, который сделал Америку великой автомобильной державой. Пока же массового появления таких бизнесменов не наблюдается. Может быть, потому что доедать и сдавать, например, в аренду гораздо проще.
Отмеченная неадекватность резко тормозит развитие страны и зажигает тем самым над нашими головами то самое «черное солнце». В частности способствует массовому разорению производственных предприятий группы базового развития. Ведь именно они должны производить комплектующие, обслуживать вспомогательные процессы. В реальности же все делается для того, чтобы они могли только выживать. Чего стоит только принятая практика крупными компаниями, в частности нефтяными, по увеличению сроков оплаты контрактов (до 90 дней) по выполненным работам.
Где брать оборотные средства? Опять же логично предположить, что в банках. Да, при условии, что существует банковская система, а не ломбардная. Почему? Потому что, кроме неадекватных рентабельности бизнеса процентов, существует практически труднопреодолимая система залога (причем кратного), поручительств. Никакого там проектного финансирования. Залог. Проще принести в банк кусок золота и затем на 70% его стоимости получить кредит.
Следующим фактором, подпитывающим «черное солнце», является сверхцентрализация (в нашем случае в московском регионе) как в бизнесе, так и в государстве.
В любом российском городе-миллионнике функционирует не менее 70 банков. Однако на самом деле в большинстве своем это филиалы, которые действуют строго в рамках установленных лимитов и полномочий. По аналогии с банковской системой большинство предприятий второй квалификационной группы имеют органы управления в Москве. Именно отсюда транслируются решения, осуществляются платежи, здесь же оседают налоговые поступления. Многие предприятия в регионах превращены в цеха, которые лишены хозяйственной самостоятельности, действуют в рамках установленных смет. Именно из Москвы транслируются в филиалы часто «гениальные» решения. Неэффективность такой схемы очевидна, поскольку из управления просто выключается группа управленцев, а транслирующее меньшинство выбрано часто в силу не рыночных факторов.
Конфигурация концентрации бизнеса точно повторяет конфигурацию концентрации государственных органов управления (!). Или наоборот. Деньги к деньгам. Региональные власти, муниципалитеты, также как и региональные предприятия, которые непосредственно обеспечивают социальные, инвестиционные вопросы, не имеют достаточных собственных средств и могут надеяться только на результаты их перераспределения «сверху». «Идеальная» картина с точки зрения повышения эффективности региональных и муниципальных органов управления, поощрения инициативы на местах.
Выстраивание властной вертикали являлось своевременным шагом постельцинской эпохи, которая инициировала центробежные тенденции. Однако есть время разбрасывать камни и время их собирать. Совмещение в одном регионе финансовых, отраслевых, столичных и всех иных управленческих функций по меньшей мере нерационально. Самый большой город страны не обязательно должен быть ее столицей. В первую очередь потому что это просто неудобно. Инфраструктура города не выдержит сосредоточения такого количества людей, денег, центров принятия решений.
Для решения этого вопроса во многих странах пошли по пути строительства административных городов специально заточенных для выполнения столичных функций. Кроме того, столичные функции, будь то административная столица страны, то финансовый, отраслевой и иные центры, обладают огромным потенциалом развития, который при сосредоточении всего этого в одном месте городе исчезает, в том числе и за счет поглощения его потенциалом большого города.
Реализация этого потенциала осуществляется за счет переноса его влияния на направления, территории, которые в настоящее время имеют стратегическое значение. Идея эта не нова. Так в свое время поступил Петр I, который использовал столичный потенциал для строительства нового города, убив при этом двух зайцев. Геополитического (столица на границе с неспокойными соседями) и экономического (освоение, заселение дикого края и «прорубание» торгового пути в Европу). Москва при этом никуда не делась, а сделанное Петром до сих пор исправно и ежедневно работает на благо России.
Если сегодня делать выбор, который сделал в свое время царь Петр, то очевидно, что укреплять необходимо не направление, которое граничит с ныне сверхтолерантной Европой. Это направление освоено и надежно прикрыто. Очевидно, что задействовать указанные выше геополитические и экономические столичные преимущества в настоящее время необходимо на пространстве между Екатеринбургом и Иркутском. Именно там сегодня зреет будущий мировой центр, решаются крупнейшие экономические задачи. Там сосредоточены богатства страны. Там много воды, земли, приемлемый климат и именно там недостаточно населения, центров федерального уровня.
Другим вариантом особенно для стран, имеющих значительную территорию, является фактор мультистоличности. В этом случае тиражирование столичного потенциала, развитие регионов осуществляется за счет наличия в стране нефтяных, автомобильных, металлургических, химических, научных и иных столиц, в которых сосредоточены штаб-квартиры крупнейших отраслевых корпораций, обеспечивающих развитие регионов базирования.
Фото в анонсе: Unsplash
После двух сообщений Николая Романова по статье уже и добавить практически нечего. Если рассматривать скептическую точку зрению. Буквально ''разбил в пух и прах'' :)
Но можно кое-что предложить взамен.
Речь идет о малопонятной пока большинству людей вещи - нетономике.
Есть много обликов этого явления, много предположений о том, что это такое.
Я, пожалуй, остановлюсь на трех кратких тезисах.
Возможно, что люди могут сообща, на равных, или почти на равных (по крайней мере открыто и прозрачно) принимать повседневные решения о сосредоточении групповых усилий (в том числе сосредоточении капитала, когда речь идет о привлечении ресурсов со стороны, вне группы)
Возможно, что с помощью определенных информационных технологий образуется ''критическая масса'' взаимопроникающих сетевых ячеек такого ''самоуправления в складчину'', таким образом, почти вся повседневная жизнь отдельного человека будет базироваться на открыто принятых им в разных сообществах решениях и соглашениях.
Есть примеры подобной самоорганизации (в основном криминального характера - конгломераты ОПГ, международные террористы), но он и касаются лишь определенной привилегированной прослойки лидеров и приближенных к ним. В целом, самоорганизация элит подобна по механизму.
Коснусь так же одного антитезиса.
Прозрачность и открытость всегда ограничена конкуренцией интересов. Поэтому в большинстве случаев масштабы подобной нетономики составляют доли процентов.
Система, обеспечивающая четкое разделение ячеек при взаимопроникновении их посредством отдельных узлов-людей (т.е. разграничение прав доступа к информации, прозрачные регламенты распространения сведений, приглашения людей и свободная модель множественных иерархий - дома я глава, в клубе рядовой член, на работе начальник, в школе сына попечитель, в колледже дочери - аудитор и т.п.) имеет все же главную проблему. Узел такой сети является слабым звеном всех ячеек, в которые этот узел входит.
Поэтому решения удовлетворяющего всем ожиданиям от сетевого самоуправления на сегодняшний момент нет и создать невозможно. По крайней мере - эволюционно. Но начинать с небольших ячеек можно уже сейчас. В социальных сетях для этого пока не хватает инструментов. Например - микробюджетирования, постановки и мониторинга целей и задач, ролевого разделения прав доступа к разным функциям.
На текущий момент большинство политических движений организовываются по территориальному признаку. Вряд ли сетевая модель способна значительно это изменить, хотя примеры онлайн игр показывают, что вполне успешно в группе могут взаимодействовать сильно удаленные участники.
Вполне возможно, кто-то скажет, что все это несущественные игрушки. Я же скажу, что децентрализация - это почти всегда ''перецентрализация''. И когда инструмент перецентрализации доступен, степень централизации во всех фазах существенно ниже (и эффективнее), чем тогда, когда инструментов перецентрализации нет совсем или они остаются в руках определенного круга лиц.