Что происходит на российском рынке оборудования и ПО, какие особенности политики импортозамещения существуют, есть ли перспективы возвращения западных вендоров и смогут ли отечественные производители закрыть спрос – эти вопросы остаются ключевыми для компаний, вынужденных пересматривать свою IT-инфраструктуру.
Как обстоят дела с российским IT-оборудованием
Рынок вычислительной техники и инфраструктурного ПО подчиняется регуляторным требованиям. Основные потребители отечественного оборудования – это компании с государственным участием и объекты критической инфраструктуры. Это обусловлено в первую очередь требованиями реестров, главным из которых остается постановление №719 Минпромторга РФ, определяющее уровень локализации продукции.
Перед заказчиками стоит сложный выбор между серым импортом и отечественными решениями. Импортное оборудование, несмотря на кажущуюся выгоду в цене, несет существенные риски – ограниченные условия поддержки (часто «только ЗИП», «только год», «плюс 15% к цене» и другие), отсутствие гарантий доступности аналогичных устройств в будущем. Отечественные производители предлагают полноценную трехлетнюю гарантию, что становится важным аргументом для многих.
Однако российская техника заметно дороже, и этому есть объективные причины. Постановление №719 регламентирует определенную балльную систему по уровню локализации того или иного оборудования – для ноутбуков, серверов, систем хранения данных, печатной и другой техники. Чем выше требования к уровню локализации, тем больше различных технологических процессов, операций и комплектующих должно быть российским. Кроме того, объемы российского рынка в мировом масштабе незначительны (на примере сетевого оборудования – около 1%), что не позволяет достичь большого масштаба серийного производства, характерного для стран Азии. Даже европейские страны не могут похвастаться полноценным собственным производством вычислительной техники в необходимых объемах.
Почему российское оборудование не может быть дешевым
Возьмем для примера сервер. Российский производитель тратит на его создание 100 условных единиц: 30 уходит на разработку, 20 – на комплектующие, 30 – на производство и логистику, 10 остаются прибылью. Если продать 100 таких серверов, можно заработать 1000 рублей. И на эти 1000 рублей нужно будет сделать новый сервер. Поэтому, какого-нибудь отечественного производителя нельзя сравнивать, например, с компанией Dell, которая продает миллионы серверов по миру. Ведь у первого должна быть заложена больше доля маржинальности в стоимости изделия, чтобы реинвестировать прибыль на разработку новых устройств. И если глобальные игроки распределяют затраты на R&D на миллионы единиц, то отечественные компании вынуждены на тысячи. Что значительно влияет на себестоимость.
Ситуацию усугубляет закупка комплектующих. Когда российский производитель закупает память Samsung малыми партиями через посредников, он платит в 5 раз больше, чем гиганты, закупающие напрямую у завода. А выйти на прямые поставки невозможно – объемы российского рынка слишком скромны, чтобы всерьез заинтересовать мировых производителей компонентной базы, не говоря уже о санкционных ограничениях.
Технологии – это глобальное разделение труда, где каждый чип, сервер или плата создаются усилиями сотен компаний по всему миру. В том числе и известными голландскими, японскими и даже российскими, которые работают и с кремнием, и с искусственными сапфирами, и со сверхчистыми газами, и так далее.
Получается, что в производстве одного чипа участвуют до 100 компаний с разной специализацией. Каждый конкретный компонент в мире производит одна-две компании. И если говорить об импортозамещении в России, важно понимать: попытка воспроизвести эту систему в одиночку неизбежно ведет к кратному росту себестоимости.
Технологический суверенитет: реалии и перспективы
Российский IT-рынок находится на перепутье. С одной стороны, стоит амбициозная задача создания полноценных отечественных решений, с другой, приходится считаться с объективными экономическими и технологическими реалиями. Когда мы говорим о сопоставимости российских аппаратных и программных продуктов с зарубежными аналогами, картина получается неоднозначной.
Наиболее заметные успехи наблюдаются в массовых сегментах: сервера (массовое и недорогое 3 и 4 поколения), mid-range СХД (их 60-70% на рынке), инфраструктурный софт (замена Vmware, операционных систем, попытка импортозаменить SAP ERP) и другое. Именно здесь сосредоточены основные усилия отечественных разработчиков, и именно эти продукты демонстрируют наибольшую зрелость. А специфичные решения либо космически стоят, либо поставляются в малых объемах, либо их зрелость достаточно низкая.
Государство оказывает значительное влияние посредством системы субсидий и госзаказов. При таких условиях появляется возможность исключить иностранные товары через реестр и стимулировать закупки отечественной продукции, таким образом косвенно поддерживая финансирование российских производителей. Без этих мер российские компании просто не смогли бы конкурировать с глобальными гигантами, которые зачастую готовы демпинговать цены, лишь бы сохранить свои позиции на рынке и клиентов.
Поэтому разумнее говорить не об импортозамещении как таковом, а о выстраивании технологического суверенитета через призму управления рисками. Импортозамещение – это нормальное, абсолютно логичное поведение компаний, у которых изменились внешние условия. Если раньше можно было покупать все и везде, теперь возникли риски, связанные с внешней обстановкой, на которую надо просто отвечать.
Компании все чаще проводят детальный анализ: какие риски действительно критичны для бизнеса, какие решения требуют первоочередной замены, а где можно ограничиться созданием резервных запасов или поиском альтернативных каналов поставок. Это логически обоснованная миграция, потому что здесь вопрос защиты инвестиций. Если вы купили СХД в начале 2022 года, наверное, не стоит ее менять, пока она не выработает свой ресурс. Даже если боитесь, что она сломается. Вместо того, чтобы приобретать СХД за несколько миллионов долларов, можно озаботиться ЗИПом, на склад положить диски и запасные части. Это будет в разы дешевле.
Таких моментов много. И как говорил детский персонаж Винни-Пух: «Делать надо так, как надо, а так, как не надо, делать не надо».
Почему ситуация на IT-рынке уже не будет прежней
Западные вендоры ушли с российского рынка, и не вернулись, вопреки ожиданиям некоторых. Эта ситуация напоминает известную басню о лягушке, которая медленно варилась в молоке: чем дольше ждать, тем выше риски оказаться в проигрыше. Многие компании до сих пор надеются на «договорничок» и возвращение прежних поставщиков, но время работает против них. Даже если западные вендоры вернутся, их условия могут оказаться неприемлемыми.
Если бесконечно откладывать решение, число отказов неизбежно возрастет. Необходимо определить для себя точку невозврата: выбрать конкретную дату начала процесса импортозамещения, начать изучать доступные альтернативные решения и перестать надеяться, что все вернется к прежнему состоянию.
Так, например, компания Broadcom приобрела VMware, и теперь трудно предположить возвращение продукта на рынок. Либо же цены будут настолько высокими, что приобретать его станет бессмысленно. Предыдущая партнерская программа была уничтожена, когда продукты предлагались по вполне приемлемым ценам. Теперь введена дорогостоящая подписка, из-за которой Vmware превратился в дорогой продукт с чрезмерным функционалом, ненужным большинству клиентов.
Локализация и глобальная конкуренция
Способно ли российское «железо» полностью закрыть потребности внутреннего рынка? Вопрос неоднозначный. Если говорить о серверах, то отечественные производители теоретически могут обеспечить весь объем. Но в серверах есть некоторые платы, которые требуют очень высокого класса точности (7 класса), в России на данный момент их производят в малых объемах. Резкий запрет «серого импорта» без подготовительного периода поставит отрасль перед серьезными вызовами – мгновенно перестроить производственные цепочки невозможно.
Что касается вычислительной техники (компьютеров, персональных ноутбуков, десктопов), здесь ситуация иная. Российский рынок оценивается в 7 млн устройств – объем значительный, но полностью закрывать розницу отечественной техникой было бы странно. Потребитель должен иметь выбор.
Этот путь – от локализации к созданию собственных решений – хорошо знаком мировому рынку. Китайская стратегия показала свою эффективность: сначала привлекли западных вендоров, затем потребовали локализации и сертификации, а потом просто создали Huawei и предложили переходить на него. Аналогичную поддержку получают высокотехнологичные компании по всему миру – Intel, TSMC, ASML. Без государственного участия конкурировать в капиталоемкой отрасли электронике невозможно. При этом важно признать: иностранные решения долгое время выигрывали не потому, что их выбирали «непатриоты», а благодаря сочетанию качества и цены, достигнутому за счет масштабов производства.
Потенциальные возможности для отечественного ПО и рыночные реалии
Разговор о российских процессорах, будь то «Байкал», «Эльбрус» или другие разработки, неизбежно упирается в один ключевой вопрос: а кто их реально использует? Если военные и спецзаказчики, возможно, нашли им применение, то в массовом сегменте эти процессоры практически не встречаются.
Нужно как минимум создать пользовательское окружение, которое поддерживает новую технологическую платформу. Чтобы продавать ноутбуки с «Байкалом», на этом ноутбуке должны поддерживаться: операционная система, офисный пакет, графические редакторы и другие нужные программы. Корпоративным пользователям нужны ERP, браузеры с HTML 5.0 и так далее. То есть, все должно поддерживать «Байкал». Это финансирование не совсем производителей процессора, а создания экосистемы.
Опыт Google с Android показал: создание жизнеспособной экосистемы требует колоссальных инвестиций и продуманной стратегии привлечения разработчиков. Пока в России подобные усилия носят скорее точечный характер.
Впрочем, у отечественных решений есть свои преимущества:
- Производители демонстрируют заметную гибкость в работе с заказчиками – готовы оперативно учитывать пожелания по функционалу и тесно сотрудничают с интеграторами на этапе тестирования новых продуктов.
- Успешно развиваются операционные системы и технологии благодаря внедрению open-source решений. Сначала обеспечивается поддержка производителей, затем вносятся необходимые доработки для стабилизации продукта и дальнейшего развития.
Open source: какие плюсы
Это фундаментальный IT-инструмент, позволяющий компаниям ускорить разработку продуктов. Большинство девелоперов не начинают разработку с нуля, а берут за основу открытые решения и дорабатывают их под свои нужды. Российские компании не исключение: многие до 2022 года были крупными контрибьюторами в международные open source проекты. Яркий пример – Arenadata с их флагманским продуктом Arenadata ADB, созданным на базе открытого Greenplum. Команда не только внесла дополнения в оригинальный проект, но и продолжила развитие открытой версии после того, как Greenplum стал проприетарным. Это не единичные примеры на российском рынке программного обеспечения.
Такой подход позволяет не тратить десятилетия на разработку с нуля, а сразу создавать продукты, конкурентоспособные по функционалу. Крупнейшие технологические гиганты – Microsoft, Red Hat, Google – давно поняли ценность open source и активно инвестируют в его развитие, используя эти наработки в своих коммерческих продуктах.
Что касается рынка «железа», тут open source встречается реже, чем в сфере программного обеспечения, однако тоже присутствует. Например, существует открытое сообщество Open Hardware, участники которого публикуют готовые схемы, топологии плат и рекомендации по применению компонентов. Также наблюдается тенденция активного роста направления открытых архитектур процессоров, таких как архитектура RISC-V, развивающаяся по всему миру. В России тоже есть компании, которые начинают использовать эту архитектуру, запускают коммерческие продукты. Конечно, надо начинать с малого, пока выпущены микроконтроллеры, а не мощные микропроцессоры для ПК, но постепенно идет развитие.
При этом hardware-проекты сталкиваются с дополнительными вызовами – необходимостью создания полной программной экосистемы. Если для процессора с новой архитектурой нет оптимизированного ПО, его преимущества сводятся на нет.
Интересно, что российские вендоры, традиционно ориентированные на внутренний рынок, начинают задумываться о международной экспансии. Санкции – дорога с двусторонним движением: когда ограничения ослабнут, у сильных российских продуктов появится шанс заявить о себе глобально. История «Лаборатории Касперского», лидирующего на американском рынке до регуляторных запретов, показывает – при равных условиях российские решения могут быть конкурентоспособными.
Как изменилась роль интегратора в эпоху импортозамещения
Еще несколько лет назад роль системного интегратора на IT-рынке была понятной и довольно узкой. Компании приходили к заказчику с каталогом флагманских продуктов западного производства – одного-двух лидеров в каждой категории. А интеграторы занимались просто их внедрением. Не было задачи выбирать решения. Если речь о строительстве дата-центра, то было понятно, что будет 10-20% Linux, а остальное Windows. Запрос клиента звучал просто: «Хочу VMware». Задача интегратора сводилась к внедрению и согласованию скидок.
Ситуация кардинально изменилась в 2022 году. Заказчики обратились к интеграторам с новым запросом: «Хочу импортозамещение». На первых порах интеграторам приходилось брать на себя роль консультантов-просветителей, предлагая провести полноценное обследование инфраструктуры и помочь выбрать решения из огромного количества новых продуктов.
В тот период, например, в реестре было представлено около 20 различных версий отечественных систем виртуализации, замещающих VMware. Единого лидера не существовало. Процесс выбора стал многоэтапным: сначала формировался шорт-лист из пяти решений, затем сужался до трех, которые проходили этап глубокого тестирования. Теперь ландшафт снова изменился, в каждой нише появились явные лидеры – от одного до четырех вендоров.
В новой модели интеграторы, находясь на передовой внедрений, собирают фидбэк от заказчиков и передают его производителям. Это помогает вендорам быстро развивать и улучшать свои продукты. В ответ вендоры обучают инженеров интегратора, делая их ведущими специалистами по продукту. Это позволяет значительно сокращать сроки и стоимость внедрения, повышая его качество.
Также важно учесть скорость развития отечественного ПО: решение, протестированное в 2022 или 2023 году, к моменту начала проекта может кардинально обновиться. Так как успешные вендоры активно расширяют свои экосистемы.
В этих условиях интегратор окончательно трансформировался из поставщика услуг в доверенного советника. Его ключевая ценность – широкий кругозор и способность добавить значимую пользу еще на этапе планирования проекта.
Заказчик с мощной собственной IT-командой может прийти с готовым ТЗ. Но если у компании нет ресурсов на постоянный мониторинг и тестирование быстро меняющегося рынка, обращение к интегратору на старте проекта становится не опцией, а необходимостью. Ведь интегратор – это стратегический партнер, который помогает не просто купить и внедрить ПО, а выстроить эффективную и перспективную IT-архитектуру в условиях высокой неопределенности и динамики.
Выводы
Российский IT-рынок находится в точке, где импортозамещение должно быть не самоцелью, а инструментом для создания конкурентоспособных решений. Полный отказ от зарубежных продуктов в одночасье невозможен, но постепенное замещение в стратегических отраслях – необходимость. Одни компании ждали год, другие – два, но постепенно приходит понимание: надеяться на старые схемы больше нельзя. Главный вопрос не в том, вернутся ли западные вендоры, а в том, как развиваться в новых условиях. Компании, начавшие адаптироваться, получают преимущество, остальные рискуют остаться с устаревшей инфраструктурой и растущими рисками. В конечном итоге, импортозамещение – это не просто замена одного продукта другим, а стратегический выбор в пользу устойчивости и независимости.
Также читайте:
