Почему меньше 5% россиян доверяют людям

К таким выводам приходят социологи, проводя исследование «Евробарометр в России». О его методике, особенностях и некоторых выводах в своем выступлении на ежегодной конференции Compot-2019, посвященной внешним и внутренним сообществам, рассказал Виктор Вахштайн, декан факультета социальных наук Московской высшей школы социальных и экономических наук.

Executive.ru приводит сухой конспект, который, если не подтолкнет читателя к активным действиям, то хотя бы заставит задуматься о том, как работать с сообществом и на что обращать внимание в его поведении.

Как исследуют социальные отношения

В начале 1950-х годов этнограф Герберт Ганс отправился в бостонские пригороды изучать, как устроено сообщество в suburbs. Он выбрал для своего исследования пригороды Чарлстон и Вест-Энд. И на протяжении нескольких лет изучал, кто с кем и как коммуницирует.

По предварительным наблюдениям, в Чарлстоне уровень солидарности между людьми был гораздо больше, чем в Вест-Энде. Спустя 10 лет бостонская мэрия ради постройки большой трассы решила снести оба пригорода. И вот что получилось. Почему-то в солидарном Чарлстоне никто не вышел на баррикады, а в Вест-Энде вышли все. Если сейчас посмотреть на пригороды Бостона, то можно увидеть, как трасса делает изгиб, объезжая Вест-Энд. Эта проблема вошла в историю социологии как «Парадокс Ганса». Почему более солидарные сообщества оказываются менее способными к действию, чем, казалось бы, менее солидарные?

Спустя 30 лет «Парадокс Ганса» был решен другим социологом по имени Марк Грановеттер. Его статья «О силе слабой связи» вошла в историю социологии, как один из самых цитируемых текстов. Грановеттер кладет данные Ганса на теорию графов и показывает любопытные выводы:

  • Механика солидарности в Чарлстоне выглядела так: люди, которые жили в одном пригороде, находились в очень плотных социальных отношениях друг с другом. При этом их сообщества были организованы по принципу клик или партийных ячеек. Между отдельными сообществами было очень мало слабых связей.
  • В Вест-Энде ситуация была принципиально иной. Плотность солидарных связей была меньше. Плотных солидаризованных сообществ, где все друзья друг другу, здесь было гораздо меньше, чем в Чарлстоне, но было гораздо больше «мостов», которые связывают разные типы людей друг с другом.

Виктор ВахштайнВиктор Вахштайн, декан факультета социальных наук МВШСЭН: «Сильные связи – это связи дружеские. Это люди, которые могут позвонить вам в два часа ночи, это люди, у которых вы можете одолжить денег, это люди, которые придут к вам на похороны. Соответственно, сильные связи – это связи, которые предполагают очень серьезную эмоциональную вовлеченность и доверие. Слабые связи – это знакомства. Это те, кому вы можете позвонить, спросить, например, стоит ли сыну поступать на его факультет или нет».

Существует два разных типа доверия, которые производят два разных типа социальных связей:

  • Слабые связи дают то, что называется «resurgence» – это вера в то, что если вы сегодня потеряете работу, то, благодаря своим связям, завтра найдете новую, не хуже, а лучше, потому что знаете, кому звонить.
  • Сильные связи дают «security» – уверенность в том, что если вы вообще все потеряете, то не умрете с голоду. Всегда есть некоторый круг социальной поддержки, который не даст вам загнуться.

Получается, проблема не в том, насколько сильно наше доверие к друзьям, проблема в том, что если все наши друзья и так друзья друг с другом, то в момент, когда необходима солидаризация, никакого действия не происходит. Действие зависит не от силы связи между людьми, а от того, насколько разнообразен состав связанных.

В случае с Вест-Эндом черные и белые – что очень важно для 1950-1960-х годов в США – богатые и бедные, представители совершенно разных социальных групп и сообществ сумели солидаризироваться именно потому, что между разными сообществами существовали определенные слабые, но все же связи. Те, которых в Чарлстоне почти не было.

На вопрос – откуда берутся такого рода социальные миксеры, Ганс дает три ответа:

  1. Церковь.
  2. Спортивные организации.
  3. Женские организации.

Виктор Вахштайн: «Женщины, которые знакомятся на детских площадках, не сразу задают вопрос: «К какому социальному классу ты принадлежишь?». Когда нужно всем выйти на баррикады, именно женщины пихают своих мужей, чтобы они произвели некоторые действия.

Мы замерили динамику социального капитала мужчин и женщин в России, и да, женщины гораздо солидарнее мужчин. У них гораздо больший пакет разнообразных социальных связей, которые быстрее нарабатываются, чем у мужчин. Но декретный отпуск – это такое тотальное социальное банкротство, когда происходит обнуление социальных связей. Потом они нарабатываются снова. И до второго декрета».

Как измеряются социальные связи?

Для исследования социальных связей существует три параметра. Первый связан с эмоциональным доверием. Это люди, взаимная привязанность с которыми обеспечивает вам поддержание коммуникаций. Понятно, что сильные связи – это связи с родственниками, кланом... То есть, сильная эмоциональная привязанность. Слабые – это люди, к которым вы особой симпатии не испытываете, но, например, работаете вместе.

Виктор Вахштайн: «Что интересно, в России место работы не является местом образования прочных связей. Понимание, что «мы сейчас устроим тимбилдинг, и все наши сотрудники начнут друг с другом дружить» ошибочно. Нет, не начнут».

Второй параметр от слова «продюсирование» – это действие. Это уже не про эмоциональную привязку. Это про то, на какие действия вас может толкнуть существующая конфигурация социальных связей. Например, интересный для экономистов вопрос – сколько людей и сколько денег вам дадут в экстренной ситуации за три дня. Так, при замере в России, Виктор с коллегами выяснил, что в Дагестане пастух с окладом в 22 тыс. руб. за три дня собирает 350 тыс. руб. Московский клерк с зарплатой в 100 тыс. руб. за три дня идет в банк за микрокредитом. Потому что он 350 тыс. руб. по друзьям не соберет, при всей разнице зарплат.

Третий параметр в массовых опросах измерить сложно, потому что он выдает большую количественную ошибку. Это конфигурация связей – не плотности, не тесноты или действия, эмоциональной привязанности и доверия, а как раскладываются дружеские отношения и знакомства, контакты между людьми.

Виктор Вахштайн: «Мысленно такой эксперимент можно пытаться провести: прикиньте круг своих ближайших друзей и прикиньте, кто из них друзья друг с другом. Максимальная связанность – это когда все друзья друг с другом – поздравляю, вы живете в гетто. Минимальная связанность – поздравляю, у вас нет друзей. Но задавать такой вопрос в массовом опросе невозможно, поэтому третий параметр, третья метрика, используется в этнографических исследованиях. Таких очень локальных «community studies», когда изучаются чаще всего территориальные сообщества».

В России падает доверие к госинститутам и людям в целом

Два раза в год Виктор и его коллеги производят замеры того, как устроены сети доверия и солидарности между людьми в нашей стране по выборке в 6000 человек разных возрастов из разных регионов. Делается это для сравнения данных с латинским и европейским «Барометрами» и наблюдения за изменениями в динамике социальных связей.

По словам исследователя, начиная с 2012 года, когда начали делать первые замеры, и вплоть до прошлого года, когда накопление социального капитала приостановилось, в российском обществе идет мощнейшая наработка социальных связей. За семь лет количество дружеских связей увеличилось более чем в два раза, количество знакомств увеличилось почти в три раза. То есть, с 2012 по 2019 год степень солидарности растет невероятными темпами. Такой динамики социологи не наблюдают ни в одной из европейских стран.

Виктор Вахштайн: «Так сильные и слабые связи, отчасти, начинают компенсировать неэффективность институтов государства. Поэтому в России мы обнаруживаем еще одну любопытную зависимость. Солидаризация людей друг с другом, расширение пакета социальных связей и сетей доверия у каждого отдельного гражданина Российской Федерации приводит к тому, что уровень доверия к институциям начинает стремительно падать».

Институции в Российской Федерации в порядке увеличения степени доверия:

  1. Судебная система.
  2. Муниципальная система.
  3. Правоохранительная система.
  4. Система здравоохранения.
  5. Законодательная система.

Вырисовывается зависимость: чем больше в обществе межличностного доверия, чем шире наши сети доверия, тем меньше мы доверяем формальным институциям. Кроме, пока, системы образования. Виктор предложил такую гипотезу: в теории Грановеттера основные форматы, где происходит образование социального капитала – это церковь и разного рода общественные организации. У нас же это, во-первых, институты образования – школы и университеты. Большинство контактов мы приобретаем в процессе обучения. И второе – это армия, как ни странно. «У нас армейским друзьям доверяют больше, чем женам», – добавляет Виктор.

Есть еще один параметр, от которого зависят экономические успехи страны в целом. Этот параметр называется «обобщенное доверие» или «доверие к человеческой природе». Условно говоря, это доверие ко всем незнакомым людям.

По словам социолога, исследования показывают: если люди в целом доверяют незнакомым, то государство серьезно экономит на транзакционных издержках, на контроле за исполнением сделок и так далее. Поэтому, государство должно инвестировать в доверие людям в целом, а не в расширение социальных связей. Ведь расширение социальных связей, как раз, подрывает доверие к государству.

Виктор Вахштайн: «Интересно, что в России доверие к людям в целом не просто стремительно падает. В какой-то момент нас выкинули из международной выборки исследования, потому что количество людей, которые доверяли незнакомым людям, в России стало меньше, чем ошибка выборки. Мы вылетели из trust-барометра, потому что у нас это 4,5%, а ошибка выборки – 5%. Бессмысленно измерять параметр, которого не существует.

Из года в год мы наблюдаем парадоксальную историю: невероятное расширение социального капитала, параметра межличностного доверия находятся в обратной корреляции параметру институционального доверия. Чем больше мы доверяем друзьям и знакомым, чем больше у нас друзей и знакомых, тем больше мы уверены, что в больницах нас зарежут, что государство нас ограбит, что полиция представляет угрозу нашей жизни и собственности, а не защищает ее.

В то же время, чем больше у нас друзей и знакомых, и чем сильней мы им доверяем, тем больше мы уверены, что люди в целом – законченные твари. Обобщенное доверие и институциональное доверие связаны друг с другом непосредственно. Обратным образом связаны с межличностным. Кроме нас есть только еще одна страна с таким странным набором взаимозависимостей – это Бразилия. Чем это объяснить, я не знаю. Вряд ли общностью исторического опыта».

Россия – страна технологического оптимизма

Российская Федерация остается на первом месте в рейтинге технологического оптимизма. Количество людей, у которых много социальных контактов, зашкаливает. Аналогично, зашкаливает количество людей, которые на вопрос «считаете ли вы, что в ближайшей перспективе развитие науки и техники решит все проблемы человечества, включая голод и геноцид», отвечают: «да, конечно».

По мнению социологов, отчасти это связано не с историческим техно-оптимизмом, идущим еще от Советского Союза, но с недоверием к институциям. Две самые одобряемые россиянами технологические инновации – робот-судья и беспилотный автомобиль.

Виктор Вахштайн: «Робот-судья – потому что не будет брать взяток, беспилотный автомобиль – потому что вы видели людей? Посмотрите, какие это сволочи. Видели, как они водят? Невозможно выехать на третье транспортное! Низкий уровень обобщенного доверия подстегивает доверие к беспилотному автомобилю, низкий уровень институционального доверия подстегивает доверие роботу-судье. Мы пока не спрашивали про робота-полицейского, но что-то мне подсказывает, что робокоп у нас тоже будет пользоваться большим общественным доверием».

Одна из ошибок технологической политики правительства РФ – они думали, что если инвестировать в технологическое community и развивать все, что связано с инновациями, наукой и техникой, – это будет один из способов создать диалог между государством и техногиками, особенно молодыми стартаперами, которые искренне верят в развитие технологий. В итоге получилось наоборот – у нас доверяют технологиям именно потому, что они позволяют сократить государственное присутствие.

При этом самая технофобская часть населения – это молодые люди в возрасте от 18 до 21 года. То есть искренняя вера в то, что цифровые аборигены, выросшие с технологиями, будут на них молиться – ошибочна. Молятся на технологии, по словам Виктора, люди от 35 до 45 лет. А самое активное освоение новых технологий ведут люди предпенсионного возраста, потому что это позволяет им сохраниться на рынке. Молодежь, которая выросла в технологическом мире, не воспринимает технологию, как что-то достойное «религиозного поклонения».

Коммунитарное доверие, возможно, сбалансирует ситуацию

Коммунитарное доверие – редкий тип социального доверия в России, но ученые уже отмечают, как оно начинает формироваться. Коммунитарное доверие – это доверие сообществу, а не каждому отдельному его члену. Яркий пример коммунитарного доверия – это доверие выпускников одного учебного заведения друг другу. Если учебное заведение действительно является серьезным образовательным институтом, то выпускники разных лет, даже не будучи непосредственно знакомы друг с другом, но зная, что этот другой человек прошел те же самые «пути страдания», будут уверены, что его уже можно брать на работу.

Виктор Вахштайн: «Мы проводили исследования для Всемирного банка по ПМИ – это поддержка местных инициатив. Выяснилось, что эксперименты, когда люди объединяются в какой-то местности и готовы скидываться, при условии, что им дадут еще столько же денег, сколько они собрали сами, чтобы реализовать какую-то местную инициативу, работают только там, где есть вот эти странные типы коммунитарного доверия. Доверия не институтам, не конкретным друзьям и знакомым и уж точно не человечеству в целом, а доверие сообществу.

Возможно, это моя гипотеза. Если мы будем дальше наблюдать рост коммунитарного доверия, то именно благодаря нему эта странная абсолютная диспропорция между недоверием к институтам и доверием ближайшим друзьям и знакомым будет немножко балансироваться».

Как коммунитарное доверие можно продюсировать?

Конечно же, сразу найдется немало желающих такой тип доверия посеять и развить среди членов своего сообщества – выпускников вуза, клиентов, сотрудников, слушателей курсов… Допустим, мы – образовательное учреждение, и мы хотим, чтобы наши выпускники разных лет взаимодействовали на тесном уровне доверия. Что нам делать?

Виктор Вахштайн: «Мое глубокое убеждение – его невозможно спродюсировать вообще никак. Потому что невозможно инсталлировать коммунитарное доверие. Самый большой эксперимент, когда такая попытка была сделана, это ГДР. Когда произошло объединение двух Германий, правительство Федеративной Республики Германия с удивлением обнаружило, что в восточной части есть абсолютное тотальное недоверие к любым государственным институтам. Единственным способом хоть как-то изменить ситуацию было просто тотально уволить всех, кто имел отношение к государству при ГДР, и заново инсталлировать все институциональные системы. Это сработало только в тех частях, где у людей уже существовали плотные доверительные связи друг с другом.

Коммунитарное доверие вырастает из межличностного и на протяжении долгих десятилетий отстраивается в коммунитарное. Его нельзя создать по щелчку пальцев, как и нельзя изменить отношение людей к государственным институтам, если на протяжении десятилетий они знали, что полиция грабит, а врачи убивают. Коммунитарное доверие это как в анекдоте про британский газон – сажаешь траву и поливаешь триста лет».

Расскажите коллегам:
Комментарии
Партнер, Москва
Дмитрий Федоров пишет: не думаю что политологи - они отрабатывают свои харчи на коротком периоде и гнут быстро и сильно то, что уже погнуто до них

Скорее ваши слова можно  отнести к текущим кратковременным проектам типа "Евгений Примаков о том, как ..." . А во время выборов в Мосгордуму лоханулись, и здесь спас только долговременный "задел" ...

Независимые СМИ на  уровне первых каналов ТВ - когда это было ... Ведь политика владельцев подконтрольных государству СМИ - она долговременная! И для 1 и 2 канала отупляющая население. И попытки редакторов СМИ быть независимыми пресекаются. Как, например, из Лента.ру ушла большая часть дееспособных журналистов ... И сейчас на головных ресурсах контент мало отличим, разве что на Рамблере стало уж слишком много грамматических и прочих ошибок ))) - наверное, редакция тоже сменилась ((( ... и не один раз такое происходит.

Ну, и бедность населения, что обсуждалось уже - От бедности не отдохнёшь  - население специально держат в нищете, и вот здесь у человека не остается места долгосрочным стратегиям - Цитата: «Дефицит поглощает вас, вы больше не можете сосредоточиться на других вещах, которые для вас тоже важны».  .... Насколько глупее делает человека бедность? «Наши результаты говорят о потере 13-14 пунктов IQ, — говорит Шафир. — Это сравнимо с состоянием после бессонной ночи или с влиянием алкоголизма». из аннотации к книге "Утопия для реалистов: как построить идеальный мир", Рутгер Брегман. Конец цитаты.

Директор по рекламе, Москва
Андрей Радионов пишет:
есть ещё политика владельцев СМИ - она долговременная

да видимо, что похоже, что нет осознанной политики, точнее может им и кажется что есть ))) вероятно они проводят море совещаний или консультаций с неведомыми супер специалистами по политике СМИ и как то формируют свои ощущения, но этим "ощущением" не управляется контент

управление контентом всегда заметно, наличие миссии у СМИ нельзя не заметить как и отсутствие оной. Так устроено природой СМИ, что кто то должен постоянно персонализировать миссию каждого устойчивого СМИ быть его лицом и умом и напрямую быть лицом СМИ перед читателем, приватизировать риски недоверия

таким спецам в мире платят очень не хило - это главреды, по концепции СМИ они должны быть абсолютно честными и прямыми (без ловкости и политесов и гибкости к читателю) тогда - доверие к концепции СМИ 

в больших проектах СМИ у нас чтобы кто то из главредов был бы фронт меном или бы задымил репутацией при отходе от "правды концепции" удержал бы приватизацию риска недоверия - что то не припомню таких (может память подводит)

когда СМИ большое и становится чем то вроде потока "все равно смотрят потому что показывают" тут конечно все разбегаются от ответственности за недоверие и начинают работать на рейтинг

рейтинг это же измерение и если измеряно все ок, то значит в канале все ок - но это же срез и во вторых это деньги от рекламы кассовый факт

а кроме среза и факта в СМИ есть перспективы доверия - и тут во всем мире старались всегда прикрутить главредов намертво с их лицом к судьбе СМИ (иначе нафиг он нужен) тогда прикованный к СМИ (за это же хорошо платят) старался изо всех сил чтобы не утонуть через пару лет и удерживал линию - управлял контентом и эти усилия всегда видны по следам от управляющих воздействий и от прямых высказываний главредов - они очень важны - главреды приватизировав риск недоверия прямо в душу влезают зрителю и доказывают ему что смотри я то честный на 100%

т.е. разумная предусмотрительная орг политика владельцев СМИ примотать к СМИ главреда, который не спалится сам при открытых выступлениях постоянно и СМИ не потеряет доверие

чтобы такое смочь учинять нужна бронебойная концепция ценностей и искренность как из пушки

нигде этого не видно уже начиная с 90-х, все эта очень красивая пост модернистская яркая публика это же стая а не рулевой, они набегают на выгоду когда можно ее получить, они гибкие и приличные в моменте но в длинную именно они сбивают сетку норм, что прилично было позавчера - вчера стало вялым и нерабочим

у нас даже журналы образа жизни для нуворишей умудряются терять доверие и время от времени там меняются владельцы и главреды и аудитория не плачет по тем кого слили, а значит им не верит

ну и что другой придет и все ок даже забавно а то надоел

это и есть постмодернизм на марше, все разбивается на осколки, любая ценность опрокидывается со смехом (и постмодерну тут ничего не противопоставить так как он среда а это закон среды) вместо большого и парадигм - получите мелочи но яркие (вместо парадигмы - синтагма)

и никаких результатов и отчетов - так как это пост время - после модернизации - все приплыли

сейчас рулит уже неомодерн или метамодерн причем давно уже лет 15 - показатель масштабирование мощи Китая (сколько они там супермощные - лет 15 или 10?) но там и работа с истиной для всех выстроена - цели модернизации  под них есть обоснование - понятное и повторяемое на научной основе а не "яркие заголовки" из за природы нео модерна обоснования не могут быть опротестованы - нео модерн это тоже "среда а не инструмент"

из ярких примеров модерна - Юрий Гагарин - его что все встречали с недоверием что ли? Это же наш пример 100% доверия и вот постмодерн и 5% - грусть

Руководитель группы, Москва

В советское время было не то что больше доверия, а больше социального ротозейства и инфантилизма что ли. Но при этом деньги на всякий случай в трусы зашивали, от большого доверия.

 

Партнер, Москва
Дмитрий Федоров пишет: да видимо, что похоже, что нет осознанной политики, точнее может им и кажется что есть ))) вероятно они проводят море совещаний или консультаций с неведомыми супер специалистами по политике СМИ и как то формируют свои ощущения, но этим "ощущением" не управляется контент

они ловят сигналы сверху, а иногда им кажется, что это сигналы )))

но, прежде всего, они чувствуют свои долгом защищать эту власть и вхожих к ней ... ну, и мочить по первому сигналу, доносительство стало государственной и политической категорией ... 

Партнер, Москва

Сергей Лозинский пишет:  ... Но при этом деньги на всякий случай в трусы зашивали, от большого доверия.

Вы пишите о технологиях - тогда не было банковских карточек

Что такое доверие тогда? ... можно было, например, в детстве пойти за мороженным с уверенностью, что тебя не отравят пальмовым маслом, или что газировка не будет напоминать по вкусу серную кислоту .... - чему-то  тогда доверяли )))

Можно было обсуждать на кухне всё что угодно с друзьями - кому-то тогда доверяли. А сейчас и этого часто не встретишь. 

Партнер, Москва

Сергей Лозинский пишет: В советское время было не то что больше доверия, а больше социального ротозейства и инфантилизма что ли. ...

наше Общество разделилось - если условно - на тех, кто смотрит и доверяет передачам Владимира Соловьёва и Андрея Малахова, и на тех, кто не доверяет и проходит мимо телеящика ... и это не случайно.

Ну, да, тогда была КПСС и пр., но общество не горело желанием слушать политинформацию по телеящику, и это было просто необходимостью между другими передачами ... Сейчас это стало школой ненависти, и от "политинформации" многих не оторвать - смотрят до поздней ночи ....

Руководитель группы, Москва
Андрей Радионов пишет:

Сергей Лозинский пишет:  ... Но при этом деньги на всякий случай в трусы зашивали, от большого доверия.

Вы пишите о технологиях - тогда не было банковских карточек

Что такое доверие тогда? ... можно было, например, в детстве пойти за мороженным с уверенностью, что тебя не отравят пальмовым маслом, или что газировка не будет напоминать по вкусу серную кислоту .... - чему-то  тогда доверяли )))

Можно было обсуждать на кухне всё что угодно с друзьями - кому-то тогда доверяли. А сейчас и этого часто не встретишь. 

Вот именно жилья и называю социальным ротозейством. До сих пор люди верят, что советское мороженое было экологически чистое и "без химии". например "фруктовое", от которого за версту несло ароматизаторами. Или "молочное" как раз на маргарине.

или разговоры на кухне, которые потом незамедлительно передавались куда следует, если там был кто-то кроме родственников 

Руководитель группы, Москва

Впрочем ладно, мы опять все свели к обсуждению, был ли хорошим советский пломбир. А речь совсем о другом - может ли идеология помочь доверию

Директор по рекламе, Москва
Сергей Лозинский пишет:

Впрочем ладно, мы опять все свели к обсуждению, был ли хорошим советский пломбир. А речь совсем о другом - может ли идеология помочь доверию

а это знаете ли есть идеология и идеология - они разные в разные большие стили\эпохи

большие стили\эпохи как раз различаются актуальным мышлением (которое собирает актуальная философия) и часть попадает и в идеологии

почему идеологии а не идеология - все большие эпохи\стили были связаны с трендами развития (то чего сейчас ищет РФ - рывками, быстрым ростом) которые были заметны по количеству изменений в какой то сфере и густому навару от этих изменений (но не локальному расхищению а большому навару когда прёт извините у всех и у тех кто нам не нравится ^_^ - значит тренд)

чтобы тренд пёр - нужно осознавать его новое и методы а это мышление, которое как то нарабатывается философией, социальными техниками, потом отражается в идеологии и искусстве - т.е. идеология это отражение от философии и в целом мышления - последовательность не наоборот а только так

зато в переходные периоды возрастает ценность философов (в остальное время бесполезных) и масштабы их косяков если накосячат - а они накосячат железно, куда денутся кто не отслеживал эти косяки потом хлебнет отставания от тренда - неразумность наказуется течением времени (или время - деньги)

я так уверенно про это говорю потому что в истории дизайна и истории искусства это очень заметно - смена философских парадигм - изменения в экономике и тренде - рост экономик - вследствие роста доходов рост искусств, а затем и дизайн

по сути идеология это огрубленная переписанная философия актуального тренда - ее переложение для шир нар масс - здесь косячить нельзя (технически то можно что угодно, но результат будет плохим если накосячить, а косяки это все кроме тренда - актуальный выход примерно один или парочка если пропускали предыдущие эпохи или плохо там работали)

Вы очень верно написали выше про наивность жителя СССР - так человек модерна и должен быть наивным, включенным наивно в большие цели - без этого индустриализация и рост отраслей НТР невозможен

далее идет не совсем наивный структурализм и модернизация плюс структурализм это уже следующий период

затем постмодернизм (который манифестирует что сражается против наивности модернизма за счет ломания и выворачивания всего и вся и разделения) если представить себе активный антипод структурализма  анти структурность в действии - так вот это и будут все признаки постмодернизма

потом постмодерн умирает в страшных корчах современного искусства - точнее по актуальному искусству этого периода и видны его корчи ^_^ - в это время в пост СССР очень увлекаются этим стилем а так как структурализма до этого не завезли то ничем не сдерживаемый анти структурализм - пост модернизм ломает уже все включая основы индустриальности

в это время неоиндустриальность начинается с новым стилем\эпохой (соотв. философией и мышлением - у нас это просто игнорируется и не обсуждается так как постмодернисты красиво гарцуют а они народ то лихой им разрушить что угодно нет проблем к ним и подходить опасно

тем не менее нео модерн или мета модерн как то находит выражение в мышлении и тренд прёт, экономика прёт, бабло сыплется на нео модернистов и они и "убийцу айфона" все же сделали - кстати постмодернисты как то поняли что чек апом тренда будет наличие убийцы айфона и как то тусовали деревянные макеты смартфонов и показывали это в телевизор

чтобы пользоваться идеологиями нужно - развить мышление, проверить не косячность философов, пройти пропущенные этапы развития, воспользоваться преимуществами тренда - огрести от тренда активный рост и море бабла

только если заклинило в постмодерне, структурализма и не было, философы как бы эээ не очень и если ими пытаются рулить то постмодернисты. организация науки эээ... для общения постмодернисты строят свои веселые барьеры а потом красиво гарцуют - ну да плезир от высочайшей красоты ивентов это круто ))) это нам значит работу принесут работать )))

Начальник участка, Москва

Дмитрий, Мы можем охарактеризовать премодерн, модерн и постмодерн, что такое мето модерн или нео модерн мы не знаем. 
Какие основные проблемы решены неомодернистами из нерешенных в модерне? 
У меня складывается впечатление что есть тело модерна и его где то лучше где то хуже обгладывает постмодерн. Хайп, понты и спекуляции важнее реального положения дел - это постмодерн. Модерн - целесообразные действия прежде всего. Что такое нео модерн ? Какой его девиз? где этика и эстетика?

Понятно что это должна быть система жестко подавляющая необоснованный хайп постмодерна и подавляющая "Цель оправдывает средства" модерна. 
Но как бы хотелось большей ясности.

Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи
Статью прочитали
Обсуждение статей
Все комментарии
Дискуссии
Все дискуссии
HR-новости
Россияне стали меньше тревожиться из-за работы

Год назад уровень тревожности россиян по поводу различных возможных проблем на работе был выше.

Уровень счастья напрямую влияет на продуктивность большинства россиян

При этом почти каждый четвертый респондент считает, что их руководитель ничего не делает для счастья сотрудников.

70% россиян отмечают сильное влияние работы на уровень стресса

Наибольший стресс создают строгие дедлайны, внезапные и большие объемы задач, а также собственные ошибки при выполнении задач.