Никита Бутомо
Рисунок Юлии Маринушкиной
И по пятницам чувствую вновь,
что опять выбор наш жутко прост
- Имя он или страсть.
Но при этом надежда упорно живет,
где-то есть средний путь, и меня он найдет,
потому что есть мысли, и песни, и сны,
и опять непонятно - что же мы без любви,
и без девушки той, что светла и легка
(хоть мамаша ее наготове всегда),
и что я без любви, без твоих плеч и ног,
снова глины кусок, той же глины кусок... (с)
« На самом деле бронзовых троллей трое, просто девушка-тролль в сарафане с квадратным, как и должно быть у тролля, вырезом не поместилась на моей фотографии. Но хорошо помню, что в руках она держит трехслойное бронзовое одеяло, которое по задумке авторов было не одеялом, а землеустроительными планами.
Между ног у девушки, даже не доставая до колен и подола, спокойно проходил мужчина среднего роста.
Богатая моя Родина истратила на эту троицу три сотни килограмм бронзы – по центнеру, выходит, на каждого…
Это было открытие памятника первоцелинникам в Кустанае, и там выступал один из его создателей и страшно радовался, что при соответствующем уходе монумент может прожить тысячу лет. Это, значит, десять веков. То есть примерно столько же, сколько существует Крещеная Русь… И такая меня оторопь взяла, что вот все вокруг переменится, сдохнет, воскреснет, опять сдохнет, и не один раз, а монстры все будут стоять и стоять, бронзовея, в степи, и их блюда-тимпаны будут наполняться по-очереди дождем, снегом, землей и спорами пшеницы…»
В. Ивлева
Извините меня.
Моя статья – путаная, нелогичная и полна противоречий. И не потому, что я не умею иначе писать. Возможно, и не умею. Но хочется думать: тема руководила мной – и нагромождала нелепость на нелепость, бред на бред, глупость на глупость. Но, может быть, вы что-то увидите за всем этим?
Извините.
Я пишу статью с уважением к вам, вы – единственные в этой стране сохранили рассудок, пользуетесь инструментом под названием «здравый смысл» и вообще: глядите вперед, а не назад. Я пишу вам потому, что будущее – за вами. И я буду плясать перед вами, как царь Давид перед ковчегом, пока E-xecutive меня печатает – и петь песни – то в виде сказок, то в виде эссе, то псевдонаучные – потому что перед другой аудиторией не хочется. А вы, соответственно, должны меня ругать, хвалить или оставаться безразличными – все равно «в вас» уже упало.
Поехали.
Часть 1
Моя статья посвящена малоизученному явлению из теории и практики систем. К системам принадлежит государство, в котором мы живем, и его можно взять в качестве примера. К системам относятся и ваши фирмы, и такие примеры вам ближе, но и воспринимаются острее. Наконец, мой интерес лежит в исследовании нашего национального характера. Это может быть вам интересно, а может быть – и нет, поэтому я облек свой интерес в «одежды» примеров из жизни компаний и из государственной жизни. Но это – только для того, чтобы вас заинтересовать.
Мне интересен «двойной» феномен, относящийся к феноменам управления. Вот система, и вы – ее создатель.
Одна сторона феномена заключается в том, что с некоторого времени (с самого начала) созданная вами система начинает диктовать вам свою волю, а вы – подчиняться ей. Соответственно, возникает вопрос, до какой степени вы можете/должны ей подчиняться?
Вторая сторона феномена заключается в том, что на каждую созданную систему приходится некая сила, которая заключена в нас самих и цель которой – бороться с любой системой.
Эта сила реализуется двояко. Во-первых, когда мы все объединяемся в толпу.
Во-вторых, она (сила) рождает индивидуального носителя своих качеств, которого я назвал «человеком Хаоса». И вопрос, который стоит рассмотреть – это до какой степени данный человек нам полезен, полезен ли он вообще и что такого в нем есть, что мы могли бы у него взять, чему у него научиться.
Наверняка, кто-то из вас, а, может быть, и все сталкивались с таким человеком в своей компании. Его трудно спутать с другими. Обычно он (или она) – хорошо сложены и приятно выглядят. Более чем приятно. Это – обязательное условие.
Вокруг них всегда образуется группа единомышленников или хотя бы сочувствующих. Эти люди – хорошие работники, все, за что они берутся, у них выходит. Одна беда (вернее, не одна, а сразу много, но по-русски иначе не скажешь – бедноват русский язык на идиомы – а на другом языке не умею): не держатся долго на одном месте в компании. И здесь им не так, и там – не хлебосольно. Скачут из отдела в отдел. При этом заметим, отношения с коллективом отличные.
Эти люди на каждом своем новом месте в компании стараются сделать так, чтобы доставлять себе максимум удобств. Их не волнует, что такими удобствами не пользуется никто из ближайшего окружения (ну, нельзя же сравнивать себя с генеральным директором, в самом деле). Их не волнует судьба компании, их волнуют только они.
Они не капризны, но требовательны. Они то на своем рабочем месте, то везде. Они говорят вслух вещи, о которых в компаниях помалкивают (ну, например, про «фавориток шефа» или про «фаворитов шефа» (если он – женщина). Они делают то, что делают только они. Они неудобны вам. И, конечно, вы их увольняете. Несмотря на их талант, несмотря на их опыт и на отношения в коллективе. А, может, из-за них?
«Почему, - думаете вы, - у нас он/она вызывает раздражение? Что он/она такого делают? При этом раздражает еще и то, как на них реагируют люди в ближайшем окружении. Подавляющее большинство их рукоплещет, отдельные сознательные сотрудники сообщают вам об их проделках, инициативах. И то, что рукоплещут, и то, что с удовольствием доносят – ненормально само по себе. И это – еще один повод для вашего раздражения.
Когда они уходят из компании, наступает громадное облегчение. Для вас. В буквальном смысле хочется «сходить в туалет», настолько вы осчастливлены.
А дело тут в том, что у вас работал Алкивиад, «человек Хаоса», а вы все (и я с вами) – Периклы, «люди порядка».
И у нас с Алкивиадом разные пути.
Какие - разные?
Обратимся к истории и психологии.
Часть 2
В истории, в психологии и в жизни, непрерывным потоком текущей за окнами, можно наблюдать некоторые феномены, скрытые от поверхностного взгляда наблюдателя. Такой взгляд имеет уже устоявшееся мнение обо всем на свете, и в картине, которую он видит за окном, ему нужно всего лишь подтверждение этих его мнений. Но откуда они взялись?
Логично было бы предположить, что наш герой почерпнул эти свои мнения из книг тех людей, которые имели не поверхностный, но глубокий взгляд на предмет, чем обеспечили всем читающим их книги возможность авторитетно судить обо все на свете, не анализируя это «все». Но на самом деле взгляд наблюдателя не опирается ни на что. Все «основание» им придумано.
Так и с феноменом толпы: психологи увлеченно расскажут вам о ней, вы проникнитесь их мнением, а потом окажется, что они никогда толпу в глаза не видели, даже из окон своих кабинетов. Да и что могут наблюдать психологи, клиентами которых являются отдельно взятые люди, которые платят им за то, чтобы психологи теоретически обосновали и оправдали печальное состояние больных самим «больным»?
Цель моей статьи – показать абсолютную уникальность нашей русской души, нашего русского взгляда на мир и нашего русского ответа на вызовы внешней среды, которую мы видим за окном и которая зовется жизнью. Мы используем феномен русской толпы как самое яркое проявление этого необычного подхода, который проваливается, зачастую не достигает цели, но остается все равно глубоким, системным и ставит далеко идущие цели, хотя на первый взгляд и не является таковым.
Если мы приоткроем завесу над тайной русской толпы, нам удастся понять, что же нам делать сегодня. Потому что толпа и бунт часто встречаются в нашей истории, гораздо чаще, чем в истории других народов.
Чем же является толпа для них?
Нисходя (а может, поднимаясь?) к нашим «любимым» древним грекам, любимым нами именно как эталон меры во всем, мы можем отметить крайне негативное отношение их к толпе и всем ее проявлениям. «Охлос», толпа – это плохо. «Охлократия» – власть толпы – это ненормально, порочно. У древних афинян даже нет примеров из их истории, когда власть принадлежала толпе. Ну, разве что в совсем бессознательном периоде. Греческие тираны приходят к власти, поддерживаемые «демосом», а не «охлосом», и приходят к власти каждый раз, когда альтернативой было бы позволить царствовать аристократии. Демос, свободные граждане Афин, предпочитают видеть у руля государства не аристократа, а тирана, который купил народ обещаниями.
Но тиран – это тот же аристократ, в чем же разница? Разница в том, что тиран правит один и отчитывается перед народом, а аристократы правят партиями и не отчитываются ни перед кем.
Что же является более передовой формой правления: аристократия или тирания (ни то, ни другое)? А чем для данного конкретного человека являлась бы идеальная власть? Для этого, в свою очередь, надо подумать о том, что есть сам человек.
Греки в этом довольно-таки преуспели. «Человек, - говорили они, а вслед за ними говорим и мы, - состоит из трех центров. Первый – это физическое тело. Тело – это стремление человека к свободе, но это и жажда убивать. У тела есть свои, животные потребности, которые необходимо удовлетворять, и есть другие потребности, которые удовлетворять не надо во благо самому же телу». То есть, выражаясь языком Сабины Шпильрейн и позднего Фрейда, в подсознательном мы находим как жажду жизни, «либидо», так и жажду смерти, «танатос».
Далее следует ум. Ум, по мнению древних греков, препятствует телу убить себя, и именно уму мы обязаны всем. Взгляд этот на ум хочется поколебать, поскольку ум все-таки не властвует над телом, и сами древние греки были тому примером (например, в ходе подавления бунтов полисов Афинского союза против Афин, последние вырезались до последнего человека людьми, построившими Парфенон и придумавшими демократию). Им, грекам, «хотелось бы» так думать про себя, что им знакомо чувство меры, что они – разумны по-настоящему, но реальность такова, что и у них ум борется с телом в схватке, исход которой неясен.
Ум, обеспечивая существо рациональной картиной действительности и своих (его, существа) поступков, склонен впадать в теоретизирование, оттягивать на себя ресурсы в самый неподходящий момент и склонен вообще не принимать никаких решений. Еще раз: ум обеспечивает существо возможностью спокойно идти по улице, зная куда и зачем оно идет, однако, возможно, существу совсем не надо идти по этой улице – ум бесцелен, в отличие от тела.
Наконец, третий центр – личность. Греки придавали большое значение личности. По их мнению, личность обеспечивает особые проявления отдельного существа и ведет существо к вершинам славы (как Алкивиада) или к безднам падения (как того же Алкивиада). По мнению греков, в личности должны преобладать мера и положительные черты. Тогда, под руководством ума, личность способна на подвиги (а подвиг для древних греков – это «клеймо качества»).
Идеальной формой правления для греков была демократия, и ей они предпочли и аристократию и тиранию. Личность в демократическом обществе развивается достаточно свободно, благодаря возможности свободного высказывания, возможности (и обязанности) служить на выборных должностях и возможности планировать свою жизнь. Особенно умных демократия не любит, так же как не любит больных телом (они не могут стоять в фаланге).
И вот, такое существо попадает в толпу. Нам говорят психологи, что у толпы «оказывается» одно тело, одни эмоции и совсем нет ума, толпа бессознательна. Оказывается, что в толпе у отдельного существа куда-то пропадают ум и личность, остается лишь тело. Правда, личностью толпы можно считать личность вождя и с ним отождествляться, но ум все равно куда-то пропадает. Куда?
Вот, смотрите: мы разъединяем толпу на индивидуумов – и сразу у каждого появляется и ум и личность, соединяем – их опять нет. Чудеса! Возможно, мы чего-то не учитываем, чего-то не знаем?
Выдающийся аналитик Сергей Переслегин сказал бы, что мы не учитываем, что жизнь социума происходит не только в площадях, т.е. не только в физическом трехмерном пространстве. Нам, существам XXI века, легче осознать, что есть еще одно измерение – информационное. В этой плоскости происходит нечто, что греками не учитывается при построении их идеальной демократии и что в их планы построения свободного общества никак не входит.
Дело в том, что греческая (и любая иная) демократия регулярно избавлялась от всех выдающихся ее граждан:
- от Аристида, когда с ним спорил Фемистокл, отстаивающий «интересы демоса»,
- от Фемистокла, когда он спорил с Периклом, отстаивающем «интересы демоса»,
- от Перикла, когда демократия перестала довольствоваться его услугами,
- от Сократа, когда демократия захотела публично приструнить всех оставшихся в живых незаурядных граждан,
- от Алкивиада, когда он уже не мог потрясать этот самый «демос» своими подвигами и «подвигами» и служить ей примером,
- от Алкмеонидов, когда они «себе позволили» и так далее, так далее…
Остракизм был не просто процедурой, изгоняющей неугодного: кто-то обязательно должен был быть изгнан! Такова процедура: раз в год изгонялся тот, кто набрал «максимальное число» этих самых «остраконов» (черепков с надписями). Круто взяли!
При этом находят ямы с черепками, на которых одна и та же рука нанесла одно и то же имя – как прекрасно работают демократические процедуры! Греки не могли объяснить этот феномен, хотя, вроде бы, сами же его и придумали (Клисфен), он лежал за пределами их представлений о социуме.
Феномен этот лежит в информационной плоскости. Суть в том, что когда в физической плоскости появляется организованная группа существ, в информационной плоскости сразу же появляется некая структура, которая начинает управлять этой группой существ по своим законам, не зависимым от той формы правления, которую выбрали и установили существа. Законы эти сводятся к тому, чтобы использовать весь потенциал существ для того, чтобы упрочить существование информационной сущности любыми путями.
Эта информационная сущность называется «голем» (будем писать его с большой буквы и без кавычек – все-таки это квазижизнь! (и так страшнее), у нее нет тела, нет личности, но есть определенный разум. Термин этот впервые был введен А. Лазарчуком для объяснения феномена правления большевиков в 30-х годах XX века, но нам кажется, что Голем появляется всегда, а не только в большевистской России.
Более того: чем более разумно устроено общество (а греческая демократия как раз была так устроена), чем более точно, ясно, логично прописаны законы, чем более неукоснительно они применяются, тем более силен этот Голем - ведь он питается логикой и здравым смыслом. Вы уже, наверное, догадались, к чему я клоню? При чем тут древние греки и при чем тут русские? Нет? Тогда продолжим.
Вся та же история с Алкивиадом говорит нам о том, что неважно, где и против кого воевал и выступал Алкивиад – был ли он в Спарте и воевал против Афин, был ли он в Афинах и воевал против Спарты – он всегда был против государственной машины, против Голема - и Голем, тело которого едино и не ограничивается размерами одного государства, возмечтал уничтожить Алкивиада – и сделал это. Замечательно то, кто был его, Алкивиада, сторонниками. А это были простые люди – народ. Не «демос», а просто народ: армия, флот, народное собрание. Демос – это все-таки структура Голема, а вот народ – как раз структура толпы.
Голем «плох» тем, что он – не порождение личности или ума – это мертвая, в нашем понимании, материя. Это мертвое, бездушное существо, машина. Ей нет никакого дела до нас, она занята только собой. И чем более мы организованы, умны, доброжелательны друг к другу и уравновешенны, тем более сильна эта машина. Голем оказывает сильное давление на подсознание человека, регулируя его свободу и деятельность в пределах, абсолютно чудовищных, ненужных для нормальной жизни общества. Но эта наша несвобода нужна машине – она чего-то в нас боится. Чего же?
Голем лишен пола, лишен намека на эротику, на чувства. Мы – живые, эротичные, чувствующие. Это-то в нас и бесит Голема. Ему хотелось бы, чтобы мы были механизмами. Здесь мы и подошли к феномену толпы и русскому способу борьбы с несвободой.
Толпа не есть уничижение отдельного индивидуума и упрощение его судьбы, в чем хотят уверить нас психологи, «знатоки человеческих душ», эта форма коллективной организации на самом деле очень сложна. В толпе происходит слияние индивидуальных тел в одно «суперТело» - тело толпы. Тело толпы может все то, что не может отдельное тело. Оно может голыми руками взять штурмом Зимний Дворец, оно может превратить поражение на фронте в победу, оно может достигнуть мечты каждого конкретного существа в толпе. Например, осуществить полет в космос, прямо с «чиста поля», как это было в России в 1961 году, когда полетел Гагарин. Но для этого существо должно быть в толпе, и его личность в этой толпе растворяется как индивидуальный доменный вектор в куске железа и становится частью воли толпы. Воля толпы в жизни толпы занимает место, которое в человеке занимает ум. Поэтому действия толпы неуклюжи, слепы, когда воля еще не осознанна толпой, быстры и ужасно эффективны, когда толпа осознала, что ей делать.
Но осознание это идет не от ума каждого конкретного человека. Ау, господа психологи, вы забыли про ум! Ах да, он же у вас спит – спит в толпе, как вы полагаете.
А мы полагаем, что нет. Если соединение тел в физической плоскости дает такой разительный эффект, то в информационной области происходит то же самое. Умы отдельных существ, составляющих толпу, соединяются в нечто, напоминающее коллективный разум. Этот разум велик, всемогущ, по сравнению с разумом отдельного существа, так же, как тело толпы всемогуще по сравнению с телом одного в толпе.
Однако в физической плоскости мы не видим проявлений этого ума – толпа умна, но другим, животным умом. Где же действует этот «суперУм»? А он действует в информационном, не в физическом пространстве.
Он воюет с Големом - и в этом видит свое предназначение. Он воюет с ним, как огонь воюет с водой, без рассуждения, потому что, в отличие от Голема, он - живой и ему органически неприятно любое неживое образование в информационном пространстве.
А может, по какой другой причине. У него не спросишь.
То есть я хочу сказать, что любая толпа (даже толпа футбольных фанатов) – это угроза Голему и его противник.
Теперь рассмотрим русский бунт в свете всего изложенного.
Часть 3
В конце XIX века, т.е. больше 110 лет назад, в России сильны были попытки поиска «сверхчеловека», поиск путей достижения состояния «сверхчеловека». Идея польского философа (Ницше происходил из поляков) захватила умы русской интеллигенции. Сверхчеловек был силен телом, могуч умом и незауряден как личность. Его отличало (для тех, кто не читал «Заратустру») животная хитрость, отсутствие моральных ограничений и патологическая ненависть ко всему, что ограничивает его свободу.
Не особо распространяясь далее, скажем: он во всем напоминал толпу, за исключением столь прискорбного факта, что ум толпы действует отдельно от тела толпы, а у сверхчеловека – нет (хотя, кто знает сверхчеловека?). Толпа есть «два воина в одном», а сверхчеловек – один. А, может, поиски сверхчеловека и должны были привести к толпе? Ведь, согласитесь, наивно полагать, что можно «выстругать» сверхБуратино, был бы острый ножик, «холодный ум и горячее сердце»?
То есть: русскими был найден-таки и «опробован на деле» сверхчеловек – как новое, универсальное и эффективное оружие в борьбе против Голема. Это была русская толпа. «Эти люди лучше нас чувствовали эротику единого, открытого, бесполого и возрождающегося тела толпы, в которой, как в матке, успокаивается отдельный человек» (А. Эткинд. «Эрос невозможного»).
Для того чтобы применять такое оружие, нация должна обладать некими особыми качествами. Национальный характер должен содержать архетипы, пользующиеся ресурсами Хаоса, а не Порядка, ибо Порядок – вотчина Големов, мертвого разума, а Хаос – вотчина живого.
Каковы же инструменты привлечения ресурсов Хаоса (понимая под Хаосом скрытые ресурсы психики, а не мистическое «нечто»)? Это, как справедливо указывают нам «старшие товарищи с Востока», - медитация, медитация и еще раз медитация, в отличие от рационального рассуждения, которое захвачено Големом через должествование: долг и обязанность. А для толпы ее инструменты привлечения Хаоса – это экстатическое состояние толпы, «коллективный гипноз», как говорил о толпе Фрейд, ничего, видимо, в ней не смысля (если всю жизнь заниматься богатенькими пациентками, ничего другого и не увидишь).
Национальный характер русских как нельзя более подходит для осознания ресурсов Хаоса. Важнейшие архетипы русского национального характера – «стремление к неопределенности» (стремление к хаосу - удерживание состояния множественности исходов в любой ситуации), высокий контекст (стремление к запаковыванию нескольких смыслов в сообщение), краткосрочность прогноза (удерживание состояния множественности выборов в будущем), - создают в толпе «суперУм» в поделенном «големами» пространстве, ум, могущий самостоятельно существовать и действовать.
Такая толпа может поддерживать свое особое состояние цельности довольно долго, что подсказано русской историей, которую можно рассматривать как историю одного бунта – против государства.
Но не государство является целью русского бунта. Государство, в любом его виде, все равно должно существовать, и лучше – в лучшем его виде. Как мы теперь понимаем, «лучший вид» для государства – это не классическая демократия, а нечто иное, такое состояние, когда индивидуумам не надо собираться в толпу, чтобы противостоять «голему». Какое же это общество, какое государство?
Мы видим, что «голем» не приемлет нравственного начала, оно ему чуждо, он – неживой. Значит, если нравственное начало, как мечтали Л.Толстой с Ф.Достоевским, а с ними и Никита Михалков, будет лежать в основе государства, государство должно получиться слабым, но лишь в смысле слабости своего «голема», слабым в смысле отсутствия тотального ограничения всего, чего только можно, и отсутствия запрещения всего, чего как бы нельзя. Зато не соберется толпа и не начнется битва в незримой плоскости. Любая битва – это проигрыш всем участвующим сторонам.
Русский баланс строительства государства, гениально угаданный русской душой, не понятый на Западе, в царстве безраздельного господства «големов», остается привлекательной мечтой для любого существа, особенно же для русского, с их непредсказуемостью, жаждой свободы и полета в неизведанные глубины своего личного (а теперь уже и общественного) существования.
А пока нет представления о том, что это за «нравственное начало» государства и откуда оно берется, можно воспользоваться удачной идеей далеко не глупых наших соседей – финнов, которые живут хуторским способом, вдали и от толпы, и от государства. Случайно ли?
Часть 4
Собственно, вот и все. На этом можно закончить. Но тема моих последних статей – наш, русский национальный характер, а не русская или греческая толпа.
Характер толпы или характер демоса (а тем более, стоящего за ним Голема) определить невозможно. Скорее всего, все они не имеют характер. Но люди, встающие во главе демоса и толпы, люди, чьим призванием становится отстаивать интересы государства или народа, Голема или коллективного сверхсознательного, – эти люди заслуживают самого пристального нашего внимания.
В истории Греции классическим образцом «партии голема» становится Перикл или Клисфен, люди, которые считаются основоположниками греческой демократии и проводниками свобод, а на самом деле, как мы теперь понимаем, душителями настоящей свободы. Представителем же «партии толпы», человеком Хаоса является Алкивиад.
Уже в детстве он не останавливался ни перед чем, чтобы добиться успеха.
Как-то раз ему пришлось бороться с одним мальчиком;
видя, что тот его одолевает, Алкивиад укусил ему руку.
'Позор! - закричал возмущенный противник,
- ты кусаешься, как девчонка!' 'Нет, - ответил Алкивиад, - как лев!'
(Плутарх)
Алкивиад приходился Периклу племянником и тот прочил его на свое, Перикла, место – у руля государства. Перикл, как пишут, всегда был сдержан. Он тщательно готовился к каждому своему выступлению на народном собрании, его речи были содержательны, замечания - точны. В свою очередь, Алкивиад, «человек Хаоса», как-то сказал о Перикле: «Надо бы ему заботиться не о содержании своих отчетов, а о том, как бы вообще не давать никому отчета». В этом мы видим яркую позицию противника Голема как такового, хотя Алкивиад не раз выбирался в Афинах и стратегом (высшая политическая и военная должность в Афинах), и стратегом-диктатором (стратегом, имеющим право принимать единоличное решение), и просто военачальником.
Алкивиад не был против государства, он просто использовал его в своих целях. Но ведь так же делали и Перикл, и Демосфен, и Аристид, и Клисфен – в чем же разница?
Разница неощутима. Либо ты считаешь, что государство существует для тебя (и для любого, кто осмелится так думать), либо признаешь за ним некую трансцендентную (высшую) цель, которой можно лишь служить, прибирая со стола государства себе более-менее жирные куски. Либо ты равнодушен ко всем этим законам, постановлениям и решениям – ведь ты же знаешь, как они принимались – либо ты надеваешь маску, превращаешься в слугу Голема и принимаешь все эти игры всерьез.
Все наши исторические вожди, чьих имен мы почти не сохранили и стремительно забываем оставшиеся (Голем не дает забыть нам лишь имена своих «опекунов», например, ИВС), были «за себя», не за вас. Когда говорят «за вас», знайте – лгут! Они были за себя, но, отстаивая свою свободу от государства и личную неприкосновенность – пусть даже свобода выражается в антиобщественном поведении, а неприкосновенность – в бегстве к врагу, они опосредованно отстаивали и вашу, и мою свободу, вашу и мою неприкосновенность. Стоит однажды произнести определенное слово – и больше ничто не останется прежним. Стоит однажды сделать что-то «из ряда вон выходящее» - и это становится доступно всем. «Чтобы огонь зажегся, его сначала надо было зажечь в своем сознании», - говорил Яков Иммануилович Голосовкер, историк.
Мы можем посмотреть на своих вождей новыми глазами, «чтобы делать жизнь с кого» (В. Маяковский). Вот один характер, вот другой. Вот Столыпин, несостоявшийся «спаситель нации», вот Распутин «великий и ужасный», вот якобы «холодный прагматик» Ленин, вот франт и женолюб Чапаев. Какие они были? Кто из них – «за нас»?
Часть 5
Все же мы начали наш разговор с компаний, про них и продолжим.
Компания замечательна тем, что у нее есть информационная структура, а значит, она представляет из себя мини-Голем, и тем, что сотрудники компании работают близко друг к другу, в прямом смысле этого слова. То есть это не толпа по своей плотности, но и не проживание в спальном районе. Вследствие относительной близости создается слабый «эффект толпы», то есть все идут на обед примерно в одно время, и все одинаково ощущают внутреннее свое довольство или недовольство внутрикорпоративными событиями. Раз есть «эффект толпы», значит, есть общее «офисное тело» (будем говорить в терминах офисной структуры, хотя на производстве это происходит точно так же) и общий «офисный сверхУм». И, конечно, они борются с «Големом», автоматически, «по своему призванию».
Раньше Голем предоставлял «противнику» свои ресурсы для борьбы с собой же. Это называлось, например, профсоюз. Но так делают очень немногие, самые «умные» Големы (можно без кавычек?), и Северо-Американские Соединенные Штаты к ним не относятся, а царская Россия – как раз да. Еще раз отметим, что борьба структур офисной толпы и структур компании не связана с тем, что компания – плохая, это естественное противостояние есть реакция живого тела и ума толпы сотрудников на давление мертвой структуры компании. Ничего личного, господа генеральные директора!
Но я хочу рассказать вам совсем не об этом. Я хочу донести до вас, мне это кажется очень важным, уникальность отдельных образований в жизни «офисной толпы». Конечно, она бессознательна. Но если в ней находится «человек Хаоса», как сразу действия такой толпы становятся ужасающе эффективными. Вам предъявляют коллективные требования, казалось под диктовку одного человека. Завод выполняет-таки план, выведя в выходные всех (и заслуга в этом – тоже одного). Вы побеждаете в соревновании, вы выводите прорывной продукт – это всегда заслуга всех, но мало кто вглядывается в того, кто бросает первую идею «в массы» или «одним махом» «расшивает» «узкое место» процесса.
Это все делает «человек Хаоса».
И мы совсем не призываем вас беречь и не увольнять его после всех побед. Конечно, вы его уволите. Цель в другом. Цель – вглядеться в него и попытаться перенять себе часть его черт. Зачем? Да потому, что он – такой же русский, как и мы с вами, и у нас у всех один национальный характер, со всеми его особенностями, просто он чуть больше развил у себя отдельные черты этого характера.
Послушаем, что пишут об Алкивиаде (люди Хаоса везде и всегда одинаковы):
«Алкивид был в Афинах аристократом, в Спарте неутомимым организатором, на море – умелым моряком, в Фессалии – не слезал с седла, при дворце персидского сатрапа Артабаза роскошью и негой затмевал даже наместника Великого Царя» (Геродот).
Давайте увидим в себе самих все эти качества, позволяющие русским быть «как рыба в воде» при любой обстановке, в любой среде. Вот, в Голландии мы со знанием дела ведем торговый бизнес и заботимся о каждом центе, вот в Японии мы отстраненно сидим под дождем в медитации, которая даст нам просветление. Вот мы огибаем Земной шар на яхте в одиночку, вот мы сообща строим очередную ГЭС в Сибири, вот мы воюем, вот мы – повара и так дальше, дальше.
И всюду нам сопутствует успех, у нас все получается.
Что же отличает нас от Алкивиада, «человека Хаоса»?
А может быть, ничего?
Но если ничего, почему он сопротивляется давлению среды, а мы ее принимаем?
Дело тут всего в одной черте характера.
Да, мы практически такие же, как он. Мы можем все, как он. Но он – осознал свою суть и любит ее и себя, а мы – нет.
Мы стараемся напяливать на себя дешевые деревянные каркасы западных бизнес-структур, вместо того, чтобы одеваться в «пурпур и шелк» структур Хаоса. Алкивиад никогда бы не сделал так.
Но какие структуры он изобрел бы?
А это должны вы изобрести, больше некому.
Но надо помнить: Алкивиад любит себя, он понимает, кто он есть, и принимает это.
Нам надо сделать ровно то же самое.
Часть 6
Итак, вы выгнали Алкивиада из своей компании. Поздравляю! Вы сделали правильный шаг. Но учтите, следующее, что вас расстроит: ваша компания уже заражена!
Да, к сожалению, момент упущен. Хаос уже протоптал тропинку в вашу компанию, и теперь вы будете делать ошибку за ошибкой, пытаясь ликвидировать его ростки. Некогда совершенно лояльные к вам люди компании вдруг станут стремительно терять свою лояльность. Вам будет за каждым углом казаться измена. Вы станете раздражительным, неспокойным. Гайки будут закручиваться и закручиваться – всегда почему-то в одну сторону, что вызовет спад инициатив. И это все – плоды вашей политики.
А затем ваша компания рухнет. Произойдет это в самый непримечательный день, как это произошло 9 января 1905 года, когда рухнула Российская империя. Тогда была расстреляна демонстрация к Царю-батюшке. Расстреляли толпу, тело толпы, а ее супермозг что-то сделал с империей, и вот она постояла еще 12 лет, раскачиваясь, и рухнула.
Владимир Ильич Ленин, человек Хаоса, сказал: «Зимний штурмуем 25 октября. 24 – рано. 26 – поздно» Это – типичное предвидение Хаоса. Затем он тайком пробирается в Смольный, без охраны, ночью, пешком по заснеженной Выборгской стороне. (У меня там дом, в двух шагах от того пути, которым он шел, я знаю, что он такое). По пути его три раза запросто могли убить – кто угодно. Но он прошел. И это – поступок человека Хаоса. Он как бы дает Вам шанс расправиться с ним. Если вы расправились – что ж, его место займет другой. Если же нет – Вам не повезло. Я же говорю – все случилось раньше, 9 января. Теперь уже все неважно.
Алкивиад как-то играл в кости на улице. По улице неслась прямо на них телега, прямо на кости. Алкивиад бросился под колеса, чтобы кости не смешались. Вот так.
А теперь поговорим, как бы и нам сделаться столь же бесстрашными, как человек Хаоса. Подумаем, как сделаться столь же эффективными. Алкивиад мог выиграть сражение походя, просто с «пыла с жару» попойки или ночи любви, он не раз давал советы военачальникам, и когда его не слушались, все оборачивалось плохо. Собственно, двухсотлетнее противостояние Афин и Спарты Афины проиграли, просто не послушавшись Алкивиада.
Так как же сделаться столь же эффективным? Прийти 24 вечером в штаб восстания, и 26 столица уже у твоих ног? Судя по титулу, который он носил: «Император всех французов», а не «Император Франции», Наполеон тоже был человеком Хаоса и противником Големов. Не случайно его, как Алкивиада Греция, как дикого зверя, преследовала вся Европа. У Големов люди Хаоса всегда вызывали только чувство дикой ненависти – пожалуй, в этом чувстве Големам не откажешь.
Вот задача: сделаться эффективным, как Наполеон, как Алкивиад, и в то же время заботиться не только о себе, строить надолго, договариваться с големами, планировать. Быть бесстрашными, и в то же время расчетливыми. Быть неистовыми, и в то же время держать себя в узде.
Я знаю это: русский человек сможет. В это верил Достоевский: все три брата Карамазовых - совсем не люди Порядка. И Чичиков – тоже. И Наташа Ростова. И Анна Каренина. Куда ни кинь – всюду они. Все люди, которых мы считали «нашими» - на самом деле против нас. Против нашей холодности. Против нашей механистичности. Против того, что мы каменеем, как тролли с первыми лучами солнца.
Против нас. Понятно. Но - За что?
И как так случалось, что мы стали по разные стороны баррикад?
Когда будете подписывать очередной приказ об увольнении, подумайте об этом.
И, не в силах просчитать или почувствовать последствия, просто откройте учебник истории.
Приложение
Основные положения и выводы статьи:
1. Создавая систему, компанию, например, следует учитывать, что система попытается в информационном плане взять нас под свой контроль – необходимо этому препятствовать, оставаться хозяином своего «Буратино».
2. Сохранить свой контроль над компанией невозможно – «пирожок уже испечен». Можно только умело маневрировать между возможностью развалить компанию или попасть под тотальный контроль.
3. Есть путь, который позволяет использовать автономную волю системы себе дорогому на пользу. Для этого надо периодически «пугать» эту волю волею толпы – коллективной волею сотрудников компании.
4. Более эффективный путь заключается в умелом использовании «людей Хаоса» в компании. Они умеют противостоять информационной воле компании, не разрушая ее, с одной стороны, с другой стороны – они могут понижать «пассионарное» напряжение воли коллектива, умея с ними «договариваться».
5. Они – ценное приобретение для компаний, и ими не стоит разбрасываться.
6. Наш русский путь заключается в использовании воли толпы и воли «людей Хаоса» в попытках создать некий «договор» или же «паритет» с информационной структурой государства, с тем, чтобы сохранить и государство – и свою свободу.
Вопрос к Боссам - это у меня только такое впечатление, что люди снизу вообще не представляют, по каким законам работает бизнес, или еще кто-то удивляется, как умные люди, находясь чуть-чуть в другой позиции, видят законы управления в каком-то искривленном зеркале? Чувствуется, что человек пытается смоделировать компанию, видно что человек талантливый, но.... Но не БОСС.
Даже страшно пытаться понять, кто ты сам - человек хаоса либо порядка... Будем думать........ :) Спасибо, Никита Бутомо. Мне Ваша статья понравилась.
Спасибо! Очень глубокие мысли! Наконец действительно качественный материал. Многие мысли просят развития, особенно про достижение гиперэффективности. Немного жаль, что эта тема была задета только вскользь. У меня есть свое мнение на этот счет, но хотелось бы еще статью с упором на то, как хаос рождает предельную эффективность. Или по-другому :D Как порядок создает издержки.