Кто приносит прибыль: люди или компьютеры?

В предыдущих публикациях «Пора ли вам уходить из IT-индустрии? Пять фактов ложной шумихи вокруг IT в Росси» и «Главные причины, почему ваша «вера» в IT ошибочна» обсуждалось влияние IT-технологий на экономические аспекты деятельности предприятий. По результатам проведенного редакцией E-xecutive.ru опроса о влиянии IT-инвестиций на бизнес-прибыльность, была выявлена подавляющая уверенность респондентов о наличии положительного влияния IT на прибыльность бизнеса. Заключительный материал, в дополнение к экономическим мотивам «отсутствия наличия», представляет некоторые статистические исследования, подтверждающие точку зрения Автора — не зависит бизнес-прибыльность от IT-инвестиций.

Для подтверждения фактов настойчивых поисков зависимости бизнес-прибыльности от IT-инвестиций и их отрицательного результата в качестве главного источника фактических данных был выбран некоммерческий проект IT-Value.ru.

Возможно, Автор ошибается. Может, и есть вновь открывшиеся и неизвестные ему данные о зависимости бизнес-прибыльности от IT-инвестиций. И совсем недалеко, а прямо здесь, буквально, на ресурсе E-xecutive.ru: для сбора статистики времени было достаточно.

Итак, хронология соперничества «IT-пессимистов» с «безудержными оптимистами». В основном — по материалам проекта IT-Value.ru. Точнее, по материалам итогового доклада «Анализ экономической эффективности информационных систем. Но с дополнениями и интерпретацией из материалов Автора.

Парадокс производительности: вложения есть, отдача не наблюдается

Первой широко известной работой стало исследование Роберта Солоу, который в 1987 году сформулировал важный, актуальный и сейчас вывод, называемый «парадоксом производительности»: компьютеры влияют на все, кроме показателей производительности (труда).

Для «неэкономической» части аудитории простое пояснение. От чего зависит уровень жизни Робинзона Крузо на необитаемом острове? «Отягчающих обстоятельств» ― налогов, кредитов, ЖКХ, «дураков и дорог» и другого ― нет. Только от производительности его труда — применяемых инструментов и способов их применения, то есть, от технологии. То же, с небольшими оговорками, можно сказать и сейчас практически про любую национальную экономику — уровень (качество) жизни имеет непосредственную зависимость от достигнутой в этих экономиках производительности труда.

Ну, и причем здесь бизнес-прибыльность? При том, что до 1930 года вместо экономикс «там» была «модной» политэкономия (нет, не социализма, просто ― политэкономия), в которой признавалось марксово положение о труде как источнике главного экономического результата — бизнес-прибыльности. Это после 1930 года с «подачи» Альфреда Марщалла было предложено «забыть» о трудовой теории стоимости и «сконцентрироваться» на главных «движущих силах» рынка — спросе и предложении. Однако большинство исследователей связи IT-инвестиций и бизнес-прибыльности и сейчас рассматривают как главный фактор развития экономики производительность труда, и пытаются именно его сопоставить с IT-революцией. Значит, если нет влияния IT на увеличение производительности труда, то не может быть и влияния на увеличение бизнес-прибыльности как источник роста экономик и общего благосостояния.

Если приведенная логика «трудовая стоимость-производительность-прибыльность» ― правдоподобна, тогда понятен и выбранный Солоу метод исследования: практически невозможно поставить эксперимент и выявить только влияние IT-инвестиций на бизнес-прибыльность без влияния других факторов, потому что невозможно «отделить воды рек от моря вод», но измерить производительность труда «до...» и «после...» компьютеризации, например, барышень на АТС — это можно.

Результат — уровень компьютеризации не только не влияет положительно на производительность, но во многих случаях приводит к отрицательному влиянию — уменьшению совокупной производительности. Примерно так: барышень на АТС стало меньше, у каждой по компьютеру, но очереди на обслуживание возросли, дозвонится стало труднее. Что-то это напоминает «...ваш звонок очень важен для нас...к сожалению, все операторы заняты... ожидайте на линии..». И барышень на АТС давно нет, только компьютеры...

В 1993 году Эрик Бринолфссон подтверждает парадокс производительности, а в 1996 году он же, но совместно с Лорен Хитт, уже «уточняет»: парадокс производительности есть, но информационные технологии способствуют повышению производительности. Близко к тексту, но не цитата: было выявлено достаточно свидетельств в пользу положительного влияния ITна ...объем производства(!) и, даже с учетом цены капитала, Информационные Технологии обычно имели высокую норму(?) прибыли(?) за счет повышения производительности. Ай да «Пушкин», ай да … сын!

Вопросительные знаки после «нормы» и «прибыли» ― предложение обсудить, что же это «по Бринолфссону»?

Примерно так, было десять барышень на АТС, каждая со своим компьютером, поставили еще три компьютера и наняли еще трех барышень. Увеличится ли объем производства? Конечно. Значит — вот он, «святой Грааль», IT-инвестиции повлияли на … ну, почти на бизнес-прибыльность.

Но поиск продолжается, и вот Бринолфссонн «находит» зависимость выручки от «накопленного(?) компьютерного(?) капитала(?)». Это страница девятнадцатая все того же итогового доклада проекта IT-Value.ru. Слишком много «неопределенностей»: накопленного компьютерного капитала. Нет-нет, определение приводится (все там же, на стр. 19 Итогового Доклада), накопленный компьютерный капитал — это вся совокупность IT-активов (зафиксируем!), процессов их обслуживания, а также знаний и опыта персонала, накопленные(?) к конкретному моменту. Кто-нибудь понял из этого определения, от чего все-таки зависит, нет, не бизнес-прибыльность, а хотя бы выручка? Какие из этих величин — главные факторы, какие — второстепенные? Это же самый что ни на есть практический вопрос — во что инвестировать больше, во что меньше, а во что — совсем не надо. Потому что влияние на бизнес-результат — ничтожно. И в какой последовательности? Сначала «накапливаем» знания и опыт персонала на «тренировочных» IT-средствах, а потом ― «закупаемся»? Или, как обычно, «закупились», и персонал без отрыва от основной деятельности «накапливает» опыт увеличения бизнес-прибыльности с помощью IT-средств? И сколько надо «накапливать», чтобы можно было с помощью конкретных учетных данных зафиксировать — вот, «поперла» прибыль от IT-средств и способов их использования? Попытка найти связь IT-инвестиций с выручкой через введение «дополнительного» параметра — накопленных IT-активов сомнительна. Она порождает больше вопросов, чем было до введения, и не отвечает на главное — есть связь IT-инвестиций с бизнес-прибыльностью или нет?

Кроме того, очевидно, что от размеров активов компании, как правило, зависит и ее выручка — чем больше станков и оборудования, тем больше объем производства, тем больше выручка. Но это ― как правило. А во время периодов спада, лукаво обозванного «рецессия», или просто из-за ошибок менеджмента компании? Персонал еще не уволен, оборудование все еще работает в три смены, объем производства номинальный, а вот выручки — нет — кризис, склад готовой продукции затоварен. Значит, найденная Бринолфссоном «зависимость» выручки от IT-активов не обладает достаточной общностью и экономически не состоятельна и, значит, не «зависимость».

Эта «зависимость» представляется еще более сомнительной, если обратиться к понятию «активы». Из всех многочисленных определений активов Автор считает наиболее пригодным для данного материала такое: активы ― это все то, во что сначала вкладываются и с чего получают бизнес-прибыльность как вознаграждение за предпринимательскую активность, от индивидуального предпринимателя до транснациональной корпорации. Опираясь на это определение и на «основной сюжет» материала — поиск зависимости бизнес-прибыльности от IT-инвестиций — ответим, зачем искать зависимость выручки (он же — реализационный оборот) от IT-инвестиций?

Получается, как в анекдоте: в обменном пункте меняют стодолларовые купюры на сторублевые. Нет-нет, все легально, без подвоха. Управляющему обменника задают вопрос — для чего? Ответ — поставлена задача многократного увеличения выручки — оборота. А как насчет прибыли? Не важно, еще не считали, но оборот-то ― «бешеный».

Так для чего искать зависимость выручки от IT-инвестиций, если уже найдено ее «отсутствие» в бизнес-прибыльности? Ответ — в исследованиях другого исследователя — Пола Страссмана, чуть позже. Запомним эту особенность рассматриваемых исследований: то не находят зависимости, то — находят. Но если находят зависимость от IT-инвестиций, то «чуть-чуть», «почти», но все-таки (эх!) не бизнес-прибыльности, а чего-нибудь тоже «экономического».

А пока — все тот же Бринйолфсон, только ― еще интереснее: анализ финансовых документов компаний показал, что IT практически не увеличивали прибыль компаний по сравнению со средним уровнем, и даже, что иногда IT в целом оказывали отрицательное воздействие на прибыльность. Так есть влияние IT-инвестиций на прибыльность или нет? Где же он «святой Грааль» IT-индустрии? Только что, вроде, был...

Разобраться помогает все тот же здравый смысл и определение понятия «нормы прибыли». Итак, норма прибыли — это отношение прибыли, полученной за период (обычно — год, не меньше, это важно, почему — позже) к авансированному в начале этого периода капиталу. То есть, 31-го декабря 2011 вложились, 31-го декабря 2012 зафиксировали финансовый результат ― бизнес-прибыльность, поделили второе на первое — норма прибыли. То есть, исследователям из Массачусетского Технологического удалось … два варианта: первый ― найти большое количество компаний (для представительности статистики), которые «много» вложились только в IT и «нисколько» в другие факторы производства; второй ― используя какую-либо оригинальную методику исследователям удалось «отделить воды рек от моря вод» ― при расчете нормы прибыли ее «корректировали» таким образом, чтобы избавиться от влияния инвестиций в другие факторы производства, оставив только «чистое» влияние IT-инвестиций.

К сожалению Автора, ему не удалось ознакомиться ни с самой этой оригинальной методикой, ни даже найти признаки ее существования. Особенно учитывая пунктуальность «тамошних» исследователей в защите своих авторских и смежных с ними прав. Нет данных о зарегистрированных правах на такую методику.

Все-таки, до чего же «доисследовался» Бринолфссон? Ни много ни мало до того, что есть-таки корреляция (зависимость) между IT-инвестициями и прибылью компаний (опять нашли «святой Грааль»?), но...не сразу, а по прошествии пяти-семи лет. Гарри Гудини (он же Эрик Вайс) есть чему поучиться. Это похоже на «камлание с бубном» по поводу «...прорыва...» и «...входа в число развитых...», «...повышения уровня жизни...» через много-много лет. То есть, вложиться в IT предлагается «сегодня», а результат — «завтра», или «послезавтра». Где-то такое уже было, «деньги вечером — стулья утром, деньги утром — стулья вечером, но деньги — вперед»...

Оставим вопрос правдоподобия исследований Бринолфссона и Лорен Хитт открытым для тех, кто хочет решить его самостоятельно ― «иметь или не иметь». Тем более что есть и другие исследователи, подтверждающие — ну, нет ее, зависимости, бизнес-прибыльности от IT-инвестиций.

Экономить, экономить и еще раз — экономить. Только не на административных расходах

Если Алана Гринспена, упоминаемого в материале об «IT-пузырях», можно рекомендовать как «универсального солдата», спасателя финансовой системы США, то Пол Страссман, по роду своей публичной деятельности — «экономический чистильщик», появляется там и тогда, где и когда возникает необходимость сократить расходы. Его основная «работа» ― практическая реализация требования о том, что экономика должна быть экономной. И в частных компаниях, где Страссман был IT-директором (CIO),и в Министерстве обороны США, и в аэрокосмическом агенстве (NASA) деятельность Страссмана так или иначе включала «оптимизацию», не будем гадать три раза, конечно же — IT-бюджетов.

Важно отметить, что независимо от того, понимал ли сам Страссман, что «творил», или не понимал, показатели деятельности компаний, приглашавших его для «борьбы» с расходами, не ухудшились, никакие и никогда. Значит ли, что, несмотря на многомиллионные сокращения IT-бюджетов, бизнес-прибыльность или количество выводимых на орбиты аппаратов не уменьшилась? Именно это и значит — не «реагирует» бизнес-прибыльность компаний на сокращение IT-бюджетов.

В отличие от Гринспена, Страссман, чтобы «подложить» теоретическое основание под разгром IT-бюджетов (ведь не волюнтарист же), проводит многочисленные исследования, опубликованные результаты которых убеждают — нет положительной зависимости бизнес-прибыльности и IT-издержек, поэтому их можно и нужно безболезненно сокращать.

Прежде чем продолжать дальше, необходимо сделать методическое уточнение об IT-инвестициях и об IT-издержках. Для чего? Что бы все аргументы об отсутствии «тесных отношений» прибыльности и IT-издержек не «рухнули» под «натиском» методистов. Опять же Автор спутал Бабеля с Бебелем. Не спутал. В нужном месте, в нужное время — методическая оговорка.

Важным для экономически правильного применения «IT-вложений» является идентификация периода, в течение которого соотносятся вложения в IT и какие-либо бизнес-эффекты. Солоу, Бринолфссонн и другие рассматривают связь IT-инвестиций ― авансированных вложений — и годовых (долгосрочных, не операционных) результатов деятельности компаний. Поэтому — IT-инвестиции. Страссман пытается найти какую-либо связь операционных издержек и бизнес-результатов по правилу «чем больше тратим на IT, тем лучше бизнес-результаты». Издержек, применяемых в течение того же года, но как операционные. Поэтому — IT-издержки или IT-бюджеты. И эти подходы — операционный и долгосрочный, в точности соответствуют постулатам экономикс об операционных и долгосрочных факторах производства.

Есть факторы производства, которые можно изменить операционно («быстро») и это изменение также быстро, в этом же операционном году, даст натурально-вещественный результат. Например, увеличили в колл-центре количество барышень с компьютерами ― и увеличилось количество клиентов компании. Или, ближе к теме, можно проанонсировать выложенный на IT-ресурсе материал как-то так «Кто сажает... на IT-иглу ...» и количество просмотров достаточно быстро перевалит за десять тысяч.

А вот если попытаться в том же колл-центре уменьшить количество барышень с компьютерами, но потребовать увеличения количества VIP-клиентов, то это и означает, что надо менять все — и маркетинговую стратегию и барышень, а это и есть изменение долгосрочного фактора — технологии, быстро этого не сделаешь, быстро только кролики плодятся. Да, компьютеры можно не менять — от них (компьютеров) не зависит, «попрет» ли в компанию VIP-клиент или нет.

Аналогично — с интернет-ресурсом: вместо «нас триста тысяч» можно попробовать «у нас десять тысяч CIO ― SEO и прочих директоров крупнейших компаний».

Резюме: технологии — долгосрочный фактор, их нельзя изменить быстро, поэтому попытки найти отдачу от IT-бюджетов — экономически несостоятельны.

Но исследования Страссмана интересны не только этим, а выбором основного метода (корреляционный анализ) и «плавным» переходом от операционных связей IT и бизнес-результатов к долгосрочным. И — находится, конечно, связь IT-издержек с... опять не с тем, не с бизнес-прибыльностью. А «счастье» было так возможно...

Но по порядку. О выбранном методе анализа — корреляционном. Корреляция ― это зависимость одного или нескольких случайных факторов от одного или нескольких других случайных факторов. Строгие математические определения теории вероятностей общедоступны всем любителям научной «строгости». Здесь же нужно понять сущность этого метода исследования, чтобы правдоподобно, на уровне здравого смысла, понять, почему же Страссман выбрал именно этот инструмент для анализа связи IT бюджетов и бизнес-прибыльности. Поэтому для «нематематической» аудитории — «бытовая» интерпретация корреляции.

Итак, ключевые понятия, выделенные в определении корреляции, — случайный фактор. Простая, вульгарная интерпретация: когда некто, непонятно почему, пытаясь включить свет в темной комнате, тычет пальцем в выключатель у входной двери и при этом не всегда попадает в клавишу, да и сам выключатель не совсем исправен (электротехника — наука о контактах), то случайное количество включений лампочки как-то (стохастически) зависит от общего количества случайных движений «включающего пальца», среди которых тоже случайные количества как «попаданий» в клавишу, так и «промахов». То есть, о корреляции вспоминают тогда, когда нет зависимости функциональной — с первого же попадания в клавишу лампочка включается.

Чем удобны методы корреляционного анализа в экономике? Ну, во-первых, они соответствуют постулату экономикс о проявлении экономических закономерностей на массах случайных действий свободных экономических агентов. Во-вторых, можно не анализировать натурально-вещественное содержание явлений и процессов. Опять пример попроще, из явления всемирного тяготения. Как притягивается все сущее к земной тверди, к поверхности или к некоторому другому месту в «теле земли», например, к ее условному центру? Ответ прост — к центру гравитационной массы. Для тех, кто хочет проверить экспериментом, нет ничего проще. Надо всего лишь бросить твердое тело (камешек) в любую ближайшую земную «дыру» — люк, колодец, буровую скважину и тому подобное. Независимо от глубины и размера «дыры» твердое тело будет стремиться достичь того места, где, условно, находится Центр Земли. То есть, очевидно наличие фукциональной зависимости — всегда — к центру.

Когда же связи явлений и процессов не так очевидны, как в естественных науках, то часто используют корреляционный анализ: причины и следствия на натурально-вещественном уровне искать и объяснять не будем, а математически определим — связь (корреляция) такая-то, сильная или слабая. Если сильная — на нее можно рассчитывать, слабая — надо забыть.

Примерно тоже сделано и в исследовании Страссмана: взято много-много фирм, зафиксированы их IT-бюджеты в течение года и по результатам этого же года определены финансовые результаты. “Красивые» графики обработки этих данных приведены в соответствующем Итоговом Докладе проекта IT-Value.ru. Нам важны только выводы:

«Между затратами на IT и любыми измерителями экономической эффективности предприятия (ReturnonAssets (RoA), EconomicValueAdd (EVA), ReturnonEquity (RoE)) корреляция не наблюдается (год в год)». Это страница пятая Итогового Доклада. Вот, ответ по существу: нет связи IT-издержек с финансовыми результатами деятельности компаний.

Казалось бы, чего же еще? Но Страссман не останавливается на достигнутом, как и его коллеги из Массачусетского технологического. Что же происходит дальше? Дальше — исследования продолжаются и приводят к (страница пятнадцатая Итогового Доклада):

• сначала: найдено «отсутствие» зависимости бизнес-прибыльности и выручки от IT-бюджетов;
• и затем: найдена зависимость от IT-бюджетов — не надо трехразового гадания — совокупных коммерческих, административных и прочих расходов — SG&A(Sales, General & Administrative, по-простому: зарплата и бонусы менеджмента, сторонних консалтеров, маркетинг и тому подобное)

И все это ― на странице семнадцать Итогового Доклада.

Зачем? Зачем нужно анализировать зависимость административных расходов от IT-бюджетов? Не затем ли, что «чистильщик» Страссман «оптимизируя» IT-бюджеты ненароком лишил бонусов всех тех, кто от этих бюджетов «кормился»? И в качестве «теоретического» извинения («не подумал») сформулировал: IT-бюджеты сокращать надо, потому что на прибыльность это не повлияет, а вот административные расходы ― ...вот тут некоторые стали себе позволять нашивать накладные карманы и обуживать рукав ― вот этого мы позволять не будем ...(из фильма о Мюнхгаузене).

Вывод Автора по анализу исследований Страссмана — увы, все тот же — нет зависимости бизнес-прибыльности от IT-(издержек, бюджетов, инвестиций).

Самый сильный из доводов к очевидному

Солидный бизнес исследует проблему и формулирует выводы солидно — без «если если»: компания McKinsey, на которую уже были ссылки в первой публикации, коротко и определенно подводит итог «бурной исследовательской» деятельности по проблеме бизнес-прибыльности и производительности, а значит — и IT-инвестиций (объяснять еще раз связь производительности и прибыльности — утомительно. См выше). Примерно так, что зависимость между IT и производительностью статистически не прослеживается. А в тех редких случаях, где есть статистическая (корреляционная) связь, результаты были в лучшем случае скромными. Это страница шестая Итогового Доклада.

То есть, корреляционная связь бизнес-результатов и IT-инвестиций — слабая и рассчитывать на нее как фактор увеличения экономических эффектов — рискованно и нецелесообразно.

И чтобы уж совсем «утяжелить» аргументацию «отсутствия наличия» какого-либо влияния IT-инвестиций на прибыльность уже российских компаний, рассмотрим материалы исследований авторитетного «тяжеловеса» ― KPMG, проведенных весной 2010 года с целью определения существенных факторов, влияющих на прибыльность российских компаний. Материалы общедоступны здесь Создание экономической прибыли: анализ российских компаний

Нет, целью этих исследований не был поиск зависимости бизнес-прибыльности от IT-инвестиций. Заявленной целью был поиск практических методов и факторов управления (!), повышающих прибыльность, а значит — и стоимость компаний.

В качестве главной задачи была определена задача поиска и анализа детерминант (факторов), существенно влияющих на прибыльность и ценность компаний при использовании этих факторов в практике управления.

Для нашего материала из исследования KPMG интересны две модели детерминант прибыльности, а именно модель факторов преимущественно финансового характера и модель с факторами преимущественно корпоративного управления.

Немного попроще: в первой группе факторов анализировались финансовые параметры деятельности компании при допущении о приемлемом и условно постоянном уровне корпоративного управления:

1. структура капитала;

2. темпы роста выручки (запомним!);

3. рентабельность продаж;

4. деловой риск, нормированный на активы;

5. размер капитала;

6. наличие иностранного собственника;

7. наличие государственного собственника.

Ко второй группе управленческих, существенных с точки зрения прибыльности факторов, при допущении о приемлемых финансовых параметрах первой группы, относятся:

1. доля акций в руках трех крупнейших акционеров компании;

2. доля независимых директоров в совете директоров;

3. количество членов в совете директоров;

4. доля акций в руках институциональных инвесторов.

Собственно перечисление и расшифровка понятий, приведенных в существенных факторах прибыльности, не являются необходимыми с точки зрения нашего исследования. Важно то, что ни в одном из этих факторов нет и косвенных признаков его связи с IT-инвестициями. Даже факторы корпоративного управления — доля независимых директоров, концентрация акционерной собственности и количество директоров и институциональных инвесторов, не содержат никаких косвенных признаков на повышение эффективности этого управления с помощью IT-инвестиций.

На этом можно было бы и закончить статистическую аргументацию отсутствия связи IT-инвестиций и бизнес-прибыльности компаний. Если бы (опять это … если...) не обращать внимание на один из выводов исследования KPMG. А именно, среди финансовых детерминант роста стоимости компаний идентифицирован темп роста выручки. Не выручки, как в приведенных выше исследованиях «тамошних» исследователей, а «скорости» ее увеличения. Может, и есть влияние IT-инвестиций на прибыльность компаний, если анализировать зависимость темпов роста выручки от этих самых инвестиций, и, далее анализировать влияние темпов роста выручки на собственно прибыльность? И может и нашли бы исследователи из KPMG эту зависимость, если бы искали? Вопрос остается открытым, по меньшей мере — для Автора. Пока не будут предприняты попытки названного анализа.

Пока же, резюме, среди детерминант создания экономической прибыли IT инвестиции — не значатся.

Вернемся к началу истории. На момент размещения публикации об экономических мотивах влияния IT на бизнес-прибыльность половина респондентов соглашалась с таким влиянием. На текущий момент доля уверенных в положительной связи IT и бизнес-прибыли уменьшилась до 40%. Хороший результат? Как статистический ― нет, это может быть всего лишь статистической погрешностью. Как результат обсуждения и поиска ответов на открытые вопросы? Тоже — нет. Резюме, опыт — отрицательный, выводы ― «так» и «здесь» делать не надо. Детальный анализ «так» и «здесь» ― это уже исключительно для Автора.

Благодарности

Спасибо всем, кто так или иначе участвовал в обсуждении материалов, каждый в меру возможностей. И спасибо тем, кто не участвовал ни в обсуждении материалов, ни в обсуждении личности Автора. Это означает, что как и в 2005-2006 годах, и в 2009-2010 годах, в 2013 году предложенная для обсуждения тематика большинство Сообщников («нас более 300 тыс.») не интересует.

Отдельная благодарность Владимиру Крючкову за новорусский фразеологизм «прятать голову в бетон».

Фото: pixabay