Наступить на грабли – 3

Яков Миркин, доктор экономических наук, профессор, заведующий отделом международных рынков капитала Института мировой экономики и международных отношений РАН, председатель cовета директоров ОАО «ИК Еврофинансы», рассказывает, каким образом способность воспроизводить кризисы заложена в модели российской финансовой системы.

Интервью подготовлено в рамках совместного проекта журнала «Депозитариум» и E-xecutive.

E-xecutive: Весной 2008 года появился ваш доклад «Риски финансового кризиса в России: факторы, сценарии и политика противодействия». Риски, о которых говорилось, тогда никто, похоже, не воспринял всерьез. А осенью того же года разразился кризис. Если оглянуться назад, то насколько точными оказались ваши прогнозы? Что сбылось?

Яков Миркин: Не откажусь ни от одного слова в этой работе. Прогноз основывался на понимании модели нашей экономики и ее финансовой системы, на наблюдениях за поведением финансового сектора в 1990-е и в 2000-е годы, на оценках его краткосрочной динамики на рубеже 2008 года. Стремление к сверхконцентрациям системного риска, особая подверженность финансовым инфекциям, способность быстро «опрокидываться» – все это определено на фундаментальном уровне. Каков поп, таков и приход. Понимание этого и дает возможность делать прогноз. Базовые особенности российской экономики и ее финансовой системы сложились к середине 1990-х годов и, несмотря на обилие внешних изменений, кардинально эта экономическая модель с тех пор не изменилась.

E-xecutive: Что это за особенности?

Я.М.: Российская экономика – это сырьевая экономика (не новость). Для нее характерны концентрированная собственность на бизнес («стейкхолдеры»), олигополии, огосударствленность и эксцессивная зависимость от ряда внешних факторов. Обычная развивающаяся экономика по латиноамериканскому типу. Такая экономика производна от мировых цен на экспортируемое сырье (центры ценообразования за рубежом). Она во многом зависит от притока иностранных капиталов (в силу неразвитости финансового сектора и низкой монетизации).

В экономической и финансовой политике наша экономика пронизана подражательностью и мифами, а значит, и постоянными ошибками. За 15 лет в ней ничего принципиально не изменилось. Ее ядром не стал розничный внутренний спрос – аппетит среднего класса к финансовым активам как к способу сохранить созданные ценности для будущих поколений.

Такая экономическая конструкция крайне неустойчива, подвержена всем ветрам – с Запада и с Востока. Если финансы – сердце российской экономики, то это сердце имеет свои собственные изъяны.

E-xecutive: Что вы имеете в виду?

Я.М.: Российская финансовая система с середины 1990-х годов соединяет в себе:

  • относительно низкую монетизацию;
  • насыщенность финансовыми активами;
  • высокую немонетарную инфляцию (ее истоки – ценовая политика государства и олигополии);
  • огосударствленность (не менее 50% банковского сектора);
  • открытость в опережение рациональных сроков;
  • экстремальную волатильность;
  • высокую доходность, покрывающую крупные риски.

Здесь есть своя «черная дыра» – необычно большой разрыв между реальным и номинальным эффективным курсом рубля. Следствие – разбалансированность, слабость финансовых институтов, выдавливание внутренних капиталов внешними деньгами, долларизация и «евроизация». При этом технологически рынок достаточно развит, на нем присутствует большинство инструментов и технологий, присущих более развитым рынкам. Такая конструкция рынка сформировалась в общих чертах уже в 1995 – 1998 годах.

Слабое финансовое сердце не берегут. Подвергают шокам. Начинают его лечить на основе то ли слухов, то ли мифов, то ли бытовых представлений о том, как это делается «у людей». Отсюда – опережающие прыжки в рыночную среду, мифологичность многих конструкций, которые в ней сложились.

E-xecutive: Вы упомянули слово модель, конструкция, говоря об экономике в 1990-е годы. На основе чего строили эту модель?

Я.М.: Финансовая политика России в 1990-х – 2000-х годах была насыщена копиями и слепками с зарубежной практики. После 70-летнего перерыва иначе быть и не могло. Но, тем не менее, всегда стоял вопрос (скрыто) о том, какая практика больше соответствует природе российского общества и отечественному варианту капитализма?

Англосаксонские, континентальные («германские»), скандинавские, азиатские, латиноамериканские модели – все это очень разные варианты рыночных экономик. Без всяких аргументов государственный выбор по умолчанию всегда делался в пользу англо-саксонской модели.

Ей упорно отдавались приоритеты и в практической, и в научной областях. Хотя одежка этой модели никак не накладывалась на российский социум, коверкалась, рвалась, и из-под нее упорно проглядывало что-то германское или латиноамериканское. Это видно на примере трансформаций российского рынка ценных бумаг, переживаемых с начала 1990-х гг.

E-xecutive: Мешал политический менталитет прошлого?

Я.М.: Еще одна группа актуальных «скрытых» вопросов – о выборе «золотой середины» между решениями, означающими откат к прошлому, возврат к административной экономике, и рыночным фундаментализмом. О своевременности реформистских мер. Об осторожности, исходя из собственных интересов, рыночной трансформации экономики. Здесь обычно делался выбор в пользу революционных преобразований, не менее жестких по существу, чем в 1917 – начале 1930-х годов. В российской экономике ничего не анализировалось, не учитывалась. Применялись заимствованные, уже готовые экономические концепции, причем в самых жестких, буквалистских формах.

E-xecutive: Вы говорили о мифах, на которых строилась российская экономическая политика. Можете назвать некоторые из них?

Я.М.: В 1990-е годы «ядром» экономической политики государства стало монетарное регулирование, проводимое при последовательном сокращении любых дирижистских форм вмешательства в экономику. Это первый миф. Упор делался на рыночное саморегулирование, которое неприменимо в полной мере в переходных экономиках (при их экстремальной волатильности, незрелости институциональных структур, рынков, олигополиях, объективно высокой экономической роли государства как собственника, экономического агента и регулятора). Следствие – политика финансовой стабилизации 1995-1998 годов, жесточайшая денежная рестрикция, которая довела к 1997-1998 годам индикаторы монетизации (денежная масса/ВВП) до 16-17%, то есть до уровня беднейших стран мира.

В Китае в это время монетизация составляла более 120% ВВП (сегодня – около 200%).

Эффект тот же, что и лечение страдающего жесточайшей лихорадкой больного кровопусканием или заворачиванием в мокрые холодные простыни. Все это привело к неплатежам, долларизации, бартеру, расцвету векселей как денежных суррогатов, давлению вниз на производство, к сверхвысокому проценту, зависимости от капиталов нерезидентов.

Следствие этого же мифа – запрет на прямое кредитование центральным банком бюджета. Почти как табу на инцест. Чтобы не нарушать запрета, в качестве «цивилизованной меры» был создан рынок ГКО-ОФЗ. Однако на нем в 1995-1998 годах доминировало государство (Банк России совместно со Сбербанком РФ). Излишнее увлечение госбумагами открыло дорогу кризису государственного долга 1998 года. Расцвели «нерыночные», не обращающиеся облигационные займы ЦБР. Внешне облигации, по сути – кредиты бюджету, эмиссия, как и при прямом кредите. Форма (облигации) подменила суть (эффективное управление дефицитом бюджета и госдолгом), дала возможность эксцессий в финансировании дефицитов бюджета.

Еще один миф – высокоскоростная либерализация, дерегулирование (как способ лечения больной экономики). Результат – ускоренная либерализация счета капиталов и открытие рынка ГКО для нерезидентов, которые стали одной из предпосылок кризиса 1998 года. «Мыльный пузырь» на рынке акций РТС.

Миф о «крепкой» национальной валюте. Результат – фиксация валютного курса как самоцель. Это привело к давлению на экспорт, особенно технологичный, к поощрению импорта при завышенном курсе рубля. Вывоз длинных капиталов и ввоз «горячих денег» всего мира под сверхвысокую доходность финансовых активов внутри страны. Расцвет «carry trade» и внебиржевого валютного срочного рынка. Результат – взрывная девальвация рубля в 1998 году, кризис.

Миф о «невозможности прямой поддержки экономики центральным банком – через коммерческие банки». Именно это делалось во всем мире в кризис 2008 – 2009 годов.

2000-е годы вновь прошли в обнимку с мифами и табу. Была проведена моментная, без полной оценки всех обстоятельств и последствий, либерализация счета капитала. Как следствие, запуск в действие классического механизма ввода в экономику «горячих денег» нерезидентов и подготовки кризиса, прежде всего в условиях фиксированной или укрепляющейся национальной валюты. Взрывной рост корпоративных внешних долгов (при высоком проценте внутри России и сильном рубле выгодно занимать за рубежом, вкладываться в заграничные активы). Замещение вывозимых длинных капиталов короткими деньгами. Вновь был востребован миф о пользе и ценности сильной национальной валюты. Следствие – рапорты о крепком рубле, расширение разрыва между реальным и номинальным эффективным курсом рубля, подавление высокотехнологичного экспорта и производства сложной импортозамещающей потребительской продукции.

Миф 2004 – 2005 годов о дефиците инвестиционных проектов внутри России, о неактуальности программ общественных работ (все равно бюджетные деньги разворуют, да и нерыночно это), о необходимости вывода «избыточной» ликвидности за рубеж для противодействия инфляции (через высокие налоги, внебюджетные резервные фонды – и далее в международные резервы). Все это говорилось при огромной потребности экономики в модернизации, при налоговом прессе (чрезмерном для развивающейся экономики), при буме спекулятивных иностранных инвестиций, входящих в экономику в замещение выводимой через бюджет ликвидности.

E-xecutive: И как всегда вина была на ком-то или на чем-то…

Я.М.: Конечно, главным врагом экономики была провозглашена инфляция. На нее воздействовали монетарными методами, исходя из мифических представлений. Но российская инфляция носит прежде всего немонетарный характер. Ее причины – огосударствленность экономики, олигополистическая структура рынков, сверхвысокие регулятивные риски, закладываемые бизнесом в цену.

E-xecutive: Как с ней бороться?

Я.М.: Борьба с инфляцией лежит не столько в денежной области, сколько в области реального антимонопольного регулирования, в конфликте государства с самим собой, поскольку в 2000-е в рост тарифов и цен, зависящих от государства, упорно закладывались двузначные величины.

Власти безоговорочно верили в надежность и низкие риски государственных и квази-государственных активов индустриальных стран. Бóльшая часть международных резервов была вложена в долларовые активы. В результате: огромные убытки на долгосрочном снижении курса доллара США в 2000-е годы и потери в кризис 2008-2009 годов. При этом международные резервы в роли «подушки безопасности» не сработали. Хотя их величина была намного больше, чем полагалось по размеру экономики (37% ВВП в 2007 году 78% долларового эквивалента рублевой денежной массы, более 20 месяцев импорта).

По-прежнему смыслом жизни была высокая капитализация рынка акций. Это опять та самая англо-саксонская модель фондового рынка. Был взят курс на развитие американской модели венчурного финансирования (все попытки – неудачны), на высокие финансы (деривативы, секьюритизацию, структурированные продукты). Все это в нашей практике, конечно же, будет иметь место, но в пределах жестких границ. Для Москвы, как и для Франкфурта, главное – рынок долгов, корпоративный контроль, стратеги. Во все времена (1995-2011) масса долговых финансовых активов превышала в России стоимость долевых ценных бумаг.

E-xecutive: Мы еще не говорили об инвестициях в эти периоды..?

Я.М.: Торжество мифов в финансах неизбежно приводит к деформациям их архитектуры. При низкой монетизации и высокой инфляции у нас был открытый счет капитала, свободно конвертируемый рубль, укрепляющийся курс национальной валюты и высокая доходность финансовых активов внутри страны. Отсюда и возникла черная воронка горячих денег, которые со всего мира стремились (и стремятся!) в Россию, по этим причинам и появились пузыри на рынке инвестиций нерезидентов.

Мало кому известно, что во время кризиса в России радикально снижались не только портфельные инвестиции (как всегда бывает в периоды бегства капиталов), но также и прямые инвестиции, которые по определению должны были быть связаны в капиталах, в основных средствах, в технологиях, в прямом управлении. Прямые инвестиции вели себя, как портфельные! Сокращение накопленных портфельных инвестиций в 2008 году составило 69,4%, прямых – 56,5%. А ведь это немыслимо! Это не соответствует природе прямых инвестиций. Но, тем не менее, было именно так.

E-xecutive: Вы описали спекулятивную модель рынка. Как долго она была задействована?

Я.М.: Спекулятивная модель финансового рынка была создана впервые до кризиса 1998 года и, собственно, привела к этому кризису. Затем, между 2000 и 2007 годами, она была воссоздана вторично. Ее следствием (в том числе) стало то, что кризис 2008-2009 года в России протекал в гораздо более тяжелых формах, чем в большинстве других экономик. Посадка была жесткой.

Журнал Economist ведет наблюдение за группой крупнейших (и наиболее развитых) экономик мира. Так вот, агрегированные данные по этим 40 экономикам показали, что в кризис ни у одной страны так не падала капитализация и не проваливался валютный курс, как у России. 

Щелкните два раза, чтобы максимально увеличить изображение:

Tabl1111.jpg

 

 

Падение ВВП было в России наиболее глубоким. Наиболее высокой – инфляция (кроме Венесуэлы). В наибольшей степени сократились международные резервы. Произошли самые крупные потери накопленных прямых и портфельных иностранных инвестиций. В кризис Россия прошла через самое глубокое падение денежной массы, необычное для других стран, которые в это время наращивали свою ликвидность.

«Подушки безопасности» (высокие международные резервы и резервные фонды, профицитный бюджет, здоровый торговый баланс) не уберегли. Российская экономика попала – по всем показателям – в числе худших. Либо просто была самой худшей.

Теперь, после того как восстановление мировой экономики и рост цен на сырье вновь вывели российское национальное хозяйство на траекторию роста, ничего, собственно говоря, не изменилось. Та же самая модель спекулятивных финансов начала в настоящий момент восстанавливаться – уже в третий раз.

E-xecutive: Но ведь все мы слышали и о показателях быстрорастущего рынка, была и некоторая эйфория в профессиональном сообществе …

Я.М.: С 2006 года до начала 2008 года можно было создать систему мониторинга рисков, разработать программу чрезвычайных действий, контролировать накопление рисков, происходившее в рамках спекулятивной модели, остерегаться экстремального роста капитализации рынка. Не трубить о том, что российский рынок акций является самым успешным и опережает всех. Сколько копий было сломано по поводу того, что хотя бы малую толику средств стабилизационного фонда нужно вложить на внутреннем рынке рублевых корпоративных облигаций, пусть первого эшелона. Но ответ был – «нет». В это время на место ликвидности, выкачанной из внутренней экономики, становились внешние корпоративные долги. Жить как-то надо. Внешние долги корпораций и банков, портфельные инвестиции нерезидентов активно нарастали в опережение ВВП, денежной массы, внутреннего кредита. Индикатор «Внешние долги /ВВП» в 2008 году составлял почти 80% денежной массы.

Внешняя часть баланса финансовой системы России выглядела в этот момент следующим образом. В активе – международные резервы центрального банка, в пассиве – чистая международная задолженность банков и реального сектора. На валютных поступлениях, в том числе на заимствованиях у нерезидентов, был основан механизм эмиссии рубля. Эмиссия, основанная на рефинансировании коммерческих банков под увеличение их кредитов экономике, не работала. По этой статье в балансе ЦБР были почти нули. Деформированная экономика, с изломанным финансовым сердцем, из которой лекари выкачивали кровь, то бишь ликвидность, стаканами, – заведомо слабое существо. Поэтому в кризис оно болело гораздо тяжелее, нежели его более крепкие сотоварищи.

E-xecutive: Ваши прогнозы из доклада сбылись?

Я.М.: Ну да, системный риск был реализован. Полуголодное существо с выкачанной кровью и слабым сердцем само себя убеждало в том, что оно сильнее всех, крупнее всех, мускулистее всех. Эти мантры оказывают психологическое воздействие, помогают в тяжелые минуты. Но экономика — это не слова, а объективная реальность. Жить можно, но не чемпион. Совсем не чемпион.

Чтобы стать чемпионом, надо что-то с собой сделать. Бегать по утрам, заняться поднятием тяжестей. Словом, от техник самовнушения перейти к практическим действиям, предварительно осознав свои проблемы.

E-xecutive: А что сейчас происходит?

Я.М.: У нас по-прежнему относительно низкая монетизация экономики (в 2009 индикатор «Широкие деньги / ВВП» составлял около 50% ВВП). Мы действуем в небольшом по размерам, открытом, разбалансированном хозяйстве, не прошедшем и середину пути к рыночной трансформации, занимающем нишу в 1-2% в мировом хозяйственном и финансовом обороте. Российские финансы – преимущественно «пассивный» объект, поведение которого определяется (притом с кратным усилением) воздействием внешних глобальных факторов, формирующих мировую экономическую и финансовую динамику. В волнах кризиса их бросает, как щепку. У нас опять выводится «избыточная» ликвидность: наши валютные резервы в разы больше, чем у США, Великобритании, Франции и Италии, вместе взятых. Ценообразование на наши финансовые активы зависит от нерезидентов. Встала на место «черная воронка» для горячих денег (сочетание фиксированного / растущего курса рубля, открытого счета капиталов, высокой доходности финансовых активов внутри страны). «Carry trade» снова процветает. Мы зависим от цен на нефть, спекулятивные деньги возвращаются снова. В макрофинансах преобладает пассивность и рыночное саморегулирование, а там, где государству нужно быть осторожнее, наоборот, демонстрируется активный стиль (рост фискальной и регулятивной нагрузки). Что нового? Программы общественных работ, инфраструктурные проекты, попытки очаговой модернизации. Оценить их воздействие на внутренний спрос пока невозможно. А еще есть дефициты бюджета и стремление государства вновь занимать. Новые мифы (международный рубль, МФЦ), которые полезны только тогда, когда они не подменяют собой рациональной финансовой политики. Спорное решение о разделе мегарегулятора, передача нормотворческих функций на финансовом рынке Минфину. В начале 1990-х, когда эти функции ему принадлежали, у него не хватало ни сил, ни ресурсов, чтобы выполнять эту задачу. Могу поспорить, что это решение временное.

E-xecutive: Какие сценарии будущего экономики вы можете предложить?

Я.М.: Первый сценарий – наше слабое существо, несчастный подросток записывается в секцию дзюдо. Конечно, дворовые дети будут продолжать его обижать, потому что занимаются спортом уже давно. Но при следующей стычке он все же получит меньше синяков. И, может быть, синяками дело и ограничится.

Поскольку бить все равно будут, то есть шанс, что испытания сделают его крепким и ловким. Но это случится не завтра. Вначале он должен получить опыт взросления. Локальные финансовые кризисы с периодичностью в 5-10 лет, как и на других развивающихся рынках.

Есть второй сценарий. Подросток не возьмется за ум, все будет идти по-прежнему. Появятся не только синяки, но и переломы. А могут случиться и невосполнимые травмы. Чтобы смягчить будущие кризисы (а они неизбежны, как локальные, так и новый, «большой», в длинном 20-25-летнем экономическом цикле), финансовая политика России должна стать более рациональной, должна ориентироваться на реальность, а не на экономические мифы.

E-xecutive: Как ей такой стать? Какую стратегию выбрать?

Я.М.: Коротко назову основы послекризисной финансовой стратегии:

  • рост внутреннего спроса (акцент на рост доходов и имущества среднего класса);
  • сокращение регулятивных издержек, являющихся болезнью экономики; реформа государственного сектора (сокращение численности, увеличение зарплат (они сейчас настолько низки, что неизбежно приводят к коррупции);
  • увеличение нормы накоплений (она очень низка в сравнении с теми, кто растет быстро);
  • снижение налогового пресса (он эксцессивен для развивающейся страны), переход к поощрительной налоговой модели, налоговое стимулирование роста и длинных инвестиций;
  • политика государства, направленная на снижение процента, в т.ч. за счет административных «потолков», прекращение бюджетного субсидирования высокого процента;
  • трансформация нефтяных доходов в инвестиции внутри страны за счет отказа от избыточного вывода ликвидности, оптимизация золотовалютных резервов;
  • стимулирование прямых иностранных инвестиций в ущерб портфельным;
  • политика более слабого рубля, смягчение разрыва между реальным и номинальным эффективным курсом рубля, введение рыночных ограничений на счет капиталов (огромная зарубежная практика);
  • борьба с немонетарной инфляцией (политика государства, тормозящая цены и тарифы, зависящие от него, активное антимонопольное регулирование);
  • мониторинг и предупреждение системных рисков.

Необходима смена доминирующей школы теоретической экономики, лежащей в основе российской денежно-кредитной политики. Вместо теоретических крайностей (неважно, относятся они к либеральным экономическим учениям или же к школам, ставящим во главу угла административную экономику) в экономическом мышлении должны возобладать философия «золотой середины» и практицизм. Лучше изобретать собственное, зная чужие практики, чем всегда и во всем им следовать. Этих практик – миллион и всегда разных на каждый случай жизни. Копии – всегда хуже оригинала.

Экономика России должна ориентироваться на цели сохранения и роста населения, увеличения его активов, укрепления экономического положения среднего класса. Это совсем другая политика. Для нее модернизация экономики, удержание пространства и ресурсов страны, укрепление ее международной роли – средства, а не самоцель. Наша экономика – эклектическая, причудливая смесь либеральных, рыночных начал и жесткой оболочки государства. Но если в 1990-х маятник качнулся от «золотой середины» в сторону рыночного фундаментализма, то сегодня это отклонение в иную сторону, приобретающее угрожающие размеры.

E-xecutive: Все ли зависит от нас самих?

Я.М.: Россия существует в глобальном мире, и с этим невозможно не считаться. Системные риски, накопившиеся в мире, еще не полностью реализованы. Волатильность мировой финансовой системы, нараставшая после демонетизации золота в начале 1970-х годов, может и дальше увеличиваться. Мы находимся, как говорят математики, в точке бифуркации. Либо еще один удар кризиса и дальнейшее разбалансирование глобальных финансов (это чуть не произошло в мае 2009 года). Либо экономический рост, тренд в рамках нового длинного цикла, дополненный эффектом мировой реформы финансового регулирования, «съест» этот системный риск. Либо – либо.

Модель «высоких финансов», основанная на экспоненциальном росте финансовых активов в 1970-2000-х годах, с центром «Нью-Йорк – Лондон – оффшоры» после кризиса немедленно возобновилась, хотя и в несколько охлажденном и разбавленном (азиатскими рынками) виде. Удастся ли ее удержать на дороге до следующей финансовой катастрофы через 15-20 лет, получая попутно обильный приток инвестиций, прежде всего на развивающиеся рынки? Или же ее сбросят с дороги скрытые концентрации рисков, которые могут возникнуть где угодно и когда угодно? Удастся ли странам G7 проскочить между Сциллой поддержки экономического роста и Харибдой антициклического регулирования?

Это те же вопросы, которые вынуждены задавать себе физики, работающее в атомной энергетике. На них нет однозначного ответа.

E-xecutive: Что для нас означает негативный сценарий?

Я.М.: Только то, что мы, понимая, на каком минном поле живем, и чем грозит для российской экономики еще один международный финансовый кризис, должны каждый день использовать для стабилизации, преодоления разбалансированности и укрепления российской финансовой системы. Может быть, даже удастся превратить ее в судно среднего класса. Но для этого и команда должна тяжело работать, вести себя адекватно и не провозглашать суденышко лайнером.

E-xecutive: Допустим, существует процедура верной прогностики, и риски предсказаны верно. Тогда какие механизмы в нашей стране могут рассматривать такого рода предупреждения и вырабатывать соответствующие программы действий?

Я.М.: Такие механизмы в России пока слабы. Макропруденциальный надзор в ЦБР только создается. Экспертные мнения никак не влияют на действия властей. Разобщено само экспертное сообщество. Если считать, что власти всегда работают в рамках какой-то идеологии, то в России за 20 лет не сложилось школы рационального экономического мышления, которая была бы способна вырабатывать программы, исходящие из местных реалий (с учетом особенностей российского социума и экономики, полученной в наследство в начале 1990-х). У нас не было золотой середины. Та экономическая школа, которая считалась (да и считается) «мэйнстримом», работала в режиме хирургии или копирования, без полного учета реальностей и без адекватного прогноза, куда ведут дорожки, которыми так упорно следуют. На этих дорожках мы были запрограммированы на слабость, на создание госкапитализма в самой дикой, смешанной с «олигархатом» форме, на кризисы и попытки «наведения порядка», ставящие под угрозу рыночность экономики и свободу конкуренции в любых сферах.

Не сложилась экономическая школа, которая была бы одновременно влиятельной и независимой от властей. Нет механизма научной, репутационной ответственности за неудачи. Успехи новых индустриальных экономик являются для нас серьезным вызовом. Мы обязаны создать экономическую школу, запрограммированную на успех. Без идеологии, без генерального штаба, без плана главного сражения, которое пока еще впереди, российское хозяйство будет постоянно срываться в катастрофы, экономические и социальные.

Совместный проект журнала «Депозитариум» и E-xecutive

Фото в анонсе: Unsplash

Расскажите коллегам:
Эта публикация была размещена на предыдущей версии сайта и перенесена на нынешнюю версию. После переноса некоторые элементы публикации могут отражаться некорректно. Если вы заметили погрешности верстки, сообщите, пожалуйста, по адресу correct@e-xecutive.ru
Комментарии
Николай Романов Николай Романов Нач. отдела, зам. руководителя, Люксембург
>E-xecutive: Ваши прогнозы из доклада сбылись? Если брать тот материал, на который стороны ссылаются в данном интервью, то его автор ровным счетом не предсказал в нем ничего из того, что произошло впоследствии. Как бы кто ни пытался сегодня в нем что-либо выискать на тему хотя бы отчасти сбывшегося прогноза. И еще один момент, - если у кого есть возможность, то попробуйте поискать публикации интервьюента, сделанные в 90-е годы или в самом начале т.н. «нулевых». Их не так уж и много, поскольку Интернет и консолидированные базы данных в те годы еще не были достаточно развиты, но кое-что найти все-таки можно. Просто удивительно, как у людей со временем меняется научная парадигма и как из поклонников либеральных экономических и финансовых моделей они становятся жесткими консерваторами. А в общем и целом, интервьюент ничего нового не сказал. Только то, что уже давно известно и неоднократно рассмотрено в самых разных источниках. Что свидетельствует лишь о том, что реального прогноза развития ситуации у него на данный момент нет. И как следствие этого, высказанные им рекомендации («Коротко назову основы послекризисной финансовой стратегии:») носят весьма расплывчатый, общий, неопределенный и главное малоосуществимый с практической точки зрения харакер. Автору неизвестно, каким именно будет для России выход из сложившегося и по-прежнему все более усугубляющегося экономического и финансового кризиса. И будет ли он вообще этот выход. И главное – будет ли на тот момент еще Россия в ее нынешнем виде. А раз так, то и порекомендовать по сути пока нечего. Пока не наметятся хотя бы какие-то проблески на предмет завершения в стране кризисных проявлений или хотя бы тенденции к явному перелому ситуации. А пока остается лишь ждать. Кстати, следует заметить, что отнюдь не ему одному. Сейчас ни в России, ни в экономически развитых странах нет ни одного специалиста, который мог бы с уверенностью предсказать экономическое будущее России в нынешнем ключе ее развития. Т.е. перспектив к улучшению чего-либо для страны специалисты не видят. Но практически все сходятся к единому мнению о том, что страну, находящуюся в подобной ситуации, все более явно ожидает все более усугубляющаяся модель политического и экономического устройства, основанная на прямом тоталитарном и даже дирижистском контроле. Или - территориальный распад, установление контроля над территориями и поглощение более активными государствами. Причем, модель не мобилизационного характера, направленная на восстановление и развитие самыми драконовскими средствами и методами экономики и основных отраслей промышленности и народного хозяйства на пользу и в интересах сохранения государства, в рамках государства и единой государственной хозяйственной системы (в качестве обеспечения основы существования и выживания некоторых национальных властных или властно-доминирующих элит), с той или иной степенью ориентированности на рыночные отношения, - а модель, направленная любыми насильственными способами на сохранение, поддержание и консервацию существующего на настоящий момент положения вещей в экономике и финансах без восстановления и построения полноценного национального материального сектора экономики во всех областях. Т.е. речь не будет идти о возрождении национальной экономики или ее развитии пусть и ценой утраты рыночных принципов, высоких человеческих и материальных жертв, отказа от принципов демократичности, плюрализма и т.д., а сугубо о попытках консервации, продления существования и частичном реформировании всеми мыслимыми способами (вплоть до прямого насилия над несогласными) действующей коррумпированной бюрократизированной экономической системы, а также распределения средств и контроля за основными источниками дохода в рамках нее в пользу контролирующих ее элит. Поэтому о тех рекомендациях, которые делает интервьюент, тем более говорить в подобной ситуации и в подобной перспективе не приходится. Общество движется совсем по другому пути, чтобы нечто подобное могло бы рассматриваться всерьез и на пользу себе какими-либо участниками и сторонами процесса. Николай Ю.Романов
Руководитель проекта, Астрахань
Не сложилась экономическая школа, которая была бы одновременно влиятельной и независимой от властей. Нет механизма научной, репутационной ответственности за неудачи. Успехи новых индустриальных экономик являются для нас серьезным вызовом. Мы обязаны создать экономическую школу, запрограммированную на успех. Без идеологии, без генерального штаба, без плана главного сражения, которое пока еще впереди, российское хозяйство будет постоянно срываться в катастрофы, экономические и социальные.
Давнее http://rusk.ru/st.php?idar=182377 14.04.2009 Андрей Кобяков: Идти по миру с протянутой рукой — это идиотизм Известный экономист дал оценку заявлению министра финансов России Алексея Кудрина о намерении выйти на рынок внешних заимствований Андрей Кобяков ''Сегодняшнее заявление Кудрина требует концептуального реагирования, потому что речь идет о том, что, двигаясь в рамках монетаристской парадигмы, другого варианта, кроме как тот, который предложил министр, для них просто не существует'', – сказал в интервью ''Русской линии'' известный экономист, соучредитель Центра динамического консерватизма, кандидат экономических наук, доцент МГУ Андрей Кобяков, комментируя заявление министра финансов России Алексея Кудрина, что страна намерена выйти на рынок внешних заимствований. Как сообщает РБК, министр финансов России Алексей Кудрин сообщил, что Россия планирует в 2010 г. выйти на внешние рынки заимствований, а в 2009 г. планирует провести road-show. ''Нам, наверное, стоит рассмотреть возможность выхода на внешние рынки и в 2010 г., а в этом году провести road-show без заимствований, для того чтобы инвесторы подробнее познакомились с нашими планами и задачами. Мы такую работу проведем'', – рассказал вице-премьер. Как рассказал начальник налогового департамента Министерства финансов России Константин Вышковский, на рынке внешних заимствований Россия на первом этапе может привлечь не более 5 млрд долл. ''Я не думаю, что на первом этапе можно говорить о сумме более 5 млрд (долл.). Россия не занимала с 1998 г., поэтому нельзя выйти с большим объемом. Необходимо рынок готовить, и это не столько решение проблемы дефицита. Говорить о реальном возмещении дефицита за счет средств, которые мы берем из Резервного фонда России, пока не приходится'', – сказал он. Говоря о проведении в этом году road-show, для того чтобы инвесторы познакомились с планами и задачами России по внешним заимствованиям в 2010 г., К.Вышковский отметил, что данное road-show будет ''бессделочное''. По его словам, выход на рынок будет зависеть от ситуации, главной задачей при привлечении внешних заимствований является создание ''адекватных ориентиров для российских корпоративных заемщиков''. Алексей Кудрин Как отметил А.Кобяков, ''в правительстве просто-напросто подсчитали, насколько хватает денег Стабфонда для удержания ситуации в некоем инерционном состоянии и поняли, что денег просто не хватает''. ''Но это абсолютно неразумно – в условиях рушащейся мировой финансовой системы действовать в логике этой самой системы. Совершенно однозначно нужно было бы нам заниматься рублевой эмиссией. И здесь есть положительные примеры – в частности, Китай'', – отметил эксперт. ''Можно было бы налаживать самостоятельную финансовую систему будущего, где все эти рецепты Кудрина принципиально не имеют никакого значения. Печально, когда о таких вещах заявляют с таким опережением по времени. Несомненно, если план Кудрина будет реализован на практике, то он приведет к еще большему ухудшению положения. Но самое главное, как это было сказано у Булгакова, – разруха-то в головах. Если бы в головах у чиновников все было бы в порядке, то и следовало бы решить эту проблему иначе'', – продолжил экономист. ''Страна, которая обладает 1/7 части суши и 30% мировых ресурсов, – и вдруг идет по миру с протянутой рукой, чтобы решить свои проблемы! Это абсолютный идиотизм!'' – недоумевает Андрей Кобяков. Русская линия Андрей Сувернев 14.04.2009 18:27 Согласен, что идиотизм. Я тоже Андрей (c др. греческого значит – муж, мужественный) – будем знакомы. Отчего Вам не организовать студенческое правительство в МГУ, написать про весь текущий и будущий года на 3 в прогнозе идиотизм, и предложить сейчас кандидатуры в будущее лет через 15 правительство РФ, также поступят остальные университеты и так сформируется дееспособный кадровый резерв, на который и будет основная надежда. http://blogs.mail.ru/mail/suvernev/5D56EED1C443CA51.html
Руководитель проекта, Астрахань
http://rusk.ru/st.php?idar=155185 Андрей Кобяков 24.04.2009 «Это еще не кризис…» Известный экономист отвечает на вопросы газеты «Завтра» ''ЗАВТРА''. Андрей Борисович, тема глобального финансово-экономического кризиса часто рассматривается с точки зрения его причин и методов его преодоления. А что, по-вашему, должно произойти ''на выходе'' из кризиса? Ведь опыт мировой истории показывает, что при этом практически неизбежны серьезные потрясения, в том числе военные. Андрей КОБЯКОВ. Вообще-то, здесь налицо очень интересный момент: объективные социально-экономические процессы идут по своим законам, а реакция общества на них — по своим. Лично я поднял вопрос о грядущем кризисе уже очень давно, начиная еще с 1996 года — в серии своих статей, книг, лекций и публичных выступлений, основываясь на объективных данных мировой экономики, и тогда все мне говорили: ''Ты что, какой кризис? Капитализм победил во всемирном масштабе и окончательно! Это новая безкризисная экономика''. Ладно я и другие российские ученые-экономисты — но точно так же о кризисе говорил главный экономист ''Morgan Stanley'' Стивен Роуч, однако его слова тоже никто не принимал всерьёз. И такая реакция была типичной вплоть до осени прошлого года, когда отмашка на использование слова ''кризис'' была дана с самого верха — как вы говорите, из ''вашингтонского обкома''. И тут уже все сразу заговорили: ''Кризис! Кризис!'' — точно так же не понимая, не зная и не желая знать, что реально происходит. Я никогда не претендовал на роль ''поэта кризиса''. И потому не испытываю никакого удовлетворения от исполнения моих пророчеств. Аналогично я не понимаю, почему иногда мне пытались приклеить репутацию ''алармиста''. Я никогда не ''торговал страхом''. Я просто пытался объективно рассматривать происходящее и анализировать тенденции. Правда, они часто не совпадали по фазе с широкой общественной рефлексией и экспертным консенсусом. Вот и сейчас, когда практически мейнстримом стали весьма истерические апокалиптические прогнозы, возможно, вопреки ожиданиям многих, я могу сказать, что из этой фазы кризиса, которую все называют КРИЗИСОМ (большими буквами), мировая экономика выберется — может быть, чуть раньше, может быть, чуть позже — к концу 2010 года. Запад зальёт деньгами мировую экономику, они накачают банки ликвидностью, что-то национализируют — и выберутся. ''ЗАВТРА''. Звучит весьма оптимистично. А.К. Возможно. Но это не оптимизм. Вообще-то говоря, они тушат пожар керосином. Вместо того, чтобы банкротить эту систему, сдувать пузыри в конце кондратьевского цикла, они допечатывают деньги, чтобы ими заткнуть все дыры. А дыр — на несколько триллионов долларов. То есть это гиперинфляционный сценарий. Еще в ноябре прошлого года было подсчитано, что объявленные государственные антикризисные программы по всему миру — это пять триллионов долларов, что подтвердил апрельский саммит ''двадцатки''. Но сама дыра побольше, около семи-восьми триллионов. И ее, судя по всему, заткнут при помощи эмиссии, бюджетной и внебюджетной. В конце концов, есть открытая статистика Федеральной резервной системы США, и у них дефицит последние несколько лет был около триллиона. И вдруг он за последние четыре месяца 2008 года подскочил до двух с половиной триллионов. Значит, они полтора триллиона допечатали только через систему ФРС в конце прошлого года — это внебюджетные деньги, помимо 700 миллиардов ''плана Полсона'', помимо 800 миллиардов ''плана Обамы''. То есть они скупают ''плохие долги''. И я, честно говоря, не совсем понимаю, почему они не спасли ''Lehman Brothers'', потому что и его долги можно было выкупить достаточно легко. Но этого не произошло, и эффект получился такой, что в течение трех недель произошло фактическое банкротство первой тройки инвестиционных компаний: ''Merrill Lynch'' успела сделать слияние, а ''Goldman Sachs'' и ''Morgan Stanley'' получили разрешение на изменение своего статуса — раньше они были инвестиционными банками, а теперь стали банками коммерческими, и уже в этом качестве получили кредит у ФРС. Причем решение об этом было принято в воскресенье, то есть не дожидаясь открытия рынков в понедельник, — беспрецедентный случай. Если просуммировать, то получится, что на рынки выплескивается около семи триллионов долларов. Куда они выплескиваются? Хорошо, пока они латают банковские балансы, пополняют капитальную базу, где это возможно, — и потребительский рынок пока этих триллионов не чувствует. Но когда они выйдут из пике и, скажем, к 2012 году уравновесят эту ситуацию на другом уровне денежной массы и государственной задолженности США — после этого в 2014-2015 годах и начнется, по моим прогнозам, настоящий КРИЗИС. ''ЗАВТРА''. Что он будет собой представлять и каким образом проявляться? А.К. Вы знаете, к чему привели бесконечные понижения учетной ставки ФРС после кризиса 2000 года, осуществленные Аланом Гринспеном? Они надули пузырь недвижимости. Сейчас мало того, что учетные ставки центробанков по всему миру снижены практически до нуля — параллельно мировая экономика наводняется ''пустыми'' деньгами. Еще раз повторю — это гиперинфляционный сценарий, не новый и хорошо известный из истории. То, что было в Германии 20-х-30-х годов прошлого века; то, что было в нашей стране времен горбачевской ''перестройки'' и ельцинских ''реформ'' — только во всемирном масштабе. Падение производства, массовая безработица, внутриполитические и международные конфликты — всё это никуда не денется. Мой прогноз заключается в том, что за нынешней фазой кризиса и за последующей временной фазой оживления начнется действительно финальная стадия. Что собой представляет сегодня экономика США? На 75% это услуги. Из них примерно половина, то есть порядка трети американской экономики, — это финансовые услуги, в том числе связанные со всем этим схлопывающимся у нас на глазах рынком деривативов, ипотечных бумаг и тому подобное. Но в понятие услуги входит, например, и ресторанный бизнес Нью-Йорка, где любили отдыхать трейдеры и прочий офисный планктон, строительный бизнес, который строил для них миллионные кондоминиумы и так далее. Вот и получится падение ВВП примерно на 50% и соответствующий ему по закону Оукена уровень безработицы в 25%. Вот что будет примерно через пять лет. Надо было протыкать финансовый пузырь не в 2007 году, а как минимум за три-четыре года перед этим. Тогда и масштабы потерь были бы поменьше, и была надежда сохранить управляемость ситуации. Я думаю, именно поэтому Китай и не форсирует сегодня события, не пытается обвалить доллар, понимая, что у американской системы еще есть немалые внутренние силы. Кстати, в свое время Штаты угробили Британскую империю тоже не за один год. Но надо понимать так, что время пришло, и давно пришло. Если бы не развал Советского Союза, всё это произошло бы еще в середине 90-х годов, и мы бы уже увидели смену мирового лидера. Но на этой паузе, которую мы им как будто специально предоставили, США продержались почти полтора десятилетия. Два-четыре кондратьевских цикла, то есть 100-200 лет занимает смена мирового лидера, это хорошо описано у Фернана Броделя. Предыдущая смена была на стыке XIX-XX столетий. Тогда США обошли Великобританию по производительности труда, Германия тоже была конкурентом, её надо было потопить — для этого устроили Первую мировую войну, в результате которой укрепились Соединенные Штаты как ''третья сила''. Теперь точно так же всё происходит, только Россия в форме Советского Союза на смену Соединенным Штатам не дошла — значит, теперь будет Китай, тут вопросов нет, но его начали ''будить'' со всех сторон только в середине XIX века, и ему нужно еще ''дозреть''. ''ЗАВТРА''. Но если кризис сейчас не достигает своей высшей точки и эти системные противоречия не разрешаются, если всё откладывается на несколько лет, то во главу угла выдвигается вопрос о создании новой мировой резервной валюты. А.К. Это произойдет либо по факту, и тогда это будет юань, либо в результате определенной договоренности основных ''центров силы'', и тогда это будет, условно говоря, ''глобо'' — то есть совершенно новая мировая валюта. ''ЗАВТРА''. Которую будет выпускать совершенно новое мировое правительство? А.К. Тут возможны разные варианты. В Евросоюзе, например, нет общего правительства, но евро функционирует вполне успешно. Точно так же у гипотетической единой валюты может быть несколько эмиссионных центров, расположенных в разных частях света. Это, по большому счету, технические вопросы. И мы с Михаилом Хазиным, кстати, уже давно высказали предположение, что введению единой мировой валюты должен и будет предшествовать некий переходный этап с разделом мира на ''валютные зоны влияния''. В частности, если им придется ''расшивать'' ситуацию к 2015 году, то ''расшить'' ее в рамках глобальных процедур уже не удастся — тогда и состоится переход к макрорегиональному изоляционизму в экономике — в том числе с введением ''амеро''. Или придется устраивать серьезную войну — как минимум, с применением тактического ядерного оружия. А по-другому американская экономика по своим долгам расплатиться уже не в состоянии. И она не будет этого делать. Зато с точки зрения выживания в условиях войны или кризиса они подготовились великолепно. Все сырьевые ресурсы законсервированы в максимально доступном для использования виде. Сельское хозяйство — даже избыточно. Инфраструктура: все дороги, линии связи, аэропорты и т.д. — на заглядение. ''ЗАВТРА''. Вы считаете, что Америка заблаговременно и целенаправленно готовилась к такого рода потрясениям? А.К. Любое нормальное государство по мере своих возможностей учитывает подобные риски. А возможности у США последние полтора века, согласитесь, были просто грандиозными. ''ЗАВТРА''. Хорошо. Предположим, что войны всё-таки не случится, что Америка и Китай каким-то образом договорятся между собой. Как тогда будет выглядеть новый мультивалютный мир? А.К. Полагаю, что в ''зону амеро'' войдут США, Мексика и Канада — обязательно, а другие государства центральной Америки, включая Колумбию, — с большой долей вероятности. В Юго-Восточной Азии будет сформирована либо ''зона ACU'', либо ''зона юаня'' — в зависимости от того, удастся ли Пекину договориться с Сеулом. ''ЗАВТРА''. И Токио? А.К. Это как раз необязательно. Япония по отношению к остальной Азии может занимать ту же особую позицию, что Великобритания — по отношению к материковой Европе. ''ЗАВТРА''. То есть стратегическая линия Китая сейчас направлена на то, чтобы Америка еще сильнее запуталась в своих противоречиях, и, когда это произойдет, сформировать собственную зону влияния в Тихом и Индийском океанах, не претендуя сразу же сменить Соединенные Штаты в роли единственного глобального лидера? А.К. Конечно. При этом Китай уже будет ''первым среди равных'' — ни ''зона амеро'', ни ''зона евро'' не окажутся несопоставимы с ''зоной юаня'', которая охватит, за некоторыми важными исключениями, наподобие Индии и, возможно, исламского мира, практически всё южное полушарие, от Африки до Латинской Америки. Кстати, ''зона евро'' уже сегодня распространяется не только на Восточную Европу вплоть до Украины, но и вся Северная Африка — это уже ''зона евро''. В Египте, Алжире, Марокко доллар не берут, а евро — с удовольствием. И вопрос только в том, где окажется Россия: в ''зоне евро'', в ''зоне юаня'', или всё-таки нам удастся каким-то образом сыграть свою игру, придать рублю статус пусть не резервной, но хотя бы региональной валюты. И в этом смысле, скажем, ухудшение наших отношений с Белоруссией — очень тревожный сигнал. Уже прекратились разговоры о единой валюте, общем эмиссионном центре и так далее. А с кем тогда нам вообще разговаривать, с кем выстраивать рублевую зону? С Казахстаном? С Украиной? С Грузией? Точно так же, если бы мы не солили нефтедоллары в Стабфонде, а пускали эти деньги в качестве кредитных ресурсов на внутренний рынок, не было бы сегодня такой грандиозной задолженности российских корпораций перед западными банками. Проблема внутренней задолженности в принципе снимается внутренней эмиссией, а здесь что? Мы же не можем эти доллары напечатать — значит, мы должны расходовать Стабфонд. А отсюда следует, что не будет рубль никакой региональной валютой, если он даже внутри России неустойчив. Да, у наших соседей сегодня ситуация еще хуже, и Россия еще может этим обстоятельством воспользоваться. Но не хочет. Потому что реальные интересы нашего руководства лежат в совершенно иной плоскости. Там как будто не понимают, что доллар поддерживать бесполезно, что никакого повышения сырьевых цен на мировых рынках от этого всё равно не будет. Если продажи автомобилей в США упали почти вдвое, с 17 до 9 миллионов, то кому будет нужна ваша сталь, кому будет нужна ваша нефть? Соединенные Штаты уже практически открыто делают ставку на управляемый хаос во всей Евразии, от Пакистана и Цейлона до Северной Ирландии и Страны Басков, а в Кремле, похоже, думают, что это их не коснется. А, между прочим, антироссийские ''цветные революции'' в той же Грузии или на Украине делались, по сути, за счет нашего Стабфонда, с помощью которого стабилизировали что? Правильно, американский доллар, а вовсе не отечественную экономику. Та команда, которая сейчас пришла, или, вернее, вернулась к власти в Вашингтоне, будет действовать не так топорно, как люди Буша. Они не будут вторгаться в новый Ирак — зачем, если всё можно сделать чужими руками? И в Иран они не будут вторгаться — они будут разваливать его изнутри. Курдская проблема, Великий Азербайджан, Дафур — да два-три года адекватных дипломатических усилий, подкрепленных финансами, и всё. Зря, что ли, Обама, предложил Ирану ''помириться''? Пусть тут всё кипит — тогда Америка может снимать пенки со здешнего хаоса. ''ЗАВТРА''. Но ведь ''молчит и терпит'' не только Россия — на недавнем саммите ''Большой двадцатки'' в Лондоне вообще никто не высказался против американской повестки дня. А.К. Да, нынешний статус-кво по разным причинам более-менее устраивает всех. Хотя, по хорошему, потребовать в форс-мажорных условиях глобального кризиса от Америки дополнительного обеспечения её растущих, как снежный ком, долгов — вполне ''рыночная'' процедура. Это касается материальных ценностей, технологий, территорий, в конце концов. Той же Аляски, например. Вы скажете, что американцы в ответ ''перекроют финансовый кислород'', заморозят счета и другие активы? Да они всё равно это сделают, раньше или позже! Многие в ''третьем мире'' думают, что судьба таких людей, в разное время бывших большими друзьями Запада, как Фердинанд Маркос, Слободан Милошевич или Саддам Хусейн, им не грозит, поэтому и не выдвигают никаких встречных требований к Америке. По-моему, даже с точки зрения переговорного процесса, это неправильно. ''ЗАВТРА''. Андрей Борисович, если подводить итоги нашей беседы, можно ли их сформулировать в нескольких основных пунктах? А.К. Давайте попробуем. Первое — то, что мы наблюдаем сегодня в мировой экономике, это еще не КРИЗИС (большими буквами). ''Точка перегиба'' глобальной экономики отодвинута на период 2014-2015 года. Второе — время сегодня работает на Китай, поэтому китайцам вовсе не нужно специально форсировать события, достаточно подождать несколько лет — и всё само упадет им в руки. И, наконец, третье, самое главное — мы подошли к концу ''кондратьевского цикла'', ''длинной волны'' в экономике. Выход в следующий цикл возможен только на основе нового кластера инноваций. Каким окажется этот кластер, сегодня никто не знает. Но это будут уже существующие сегодня инновации, а не фантастические открытия далекого или даже ближайшего будущего. Кто обладает таким инновационным кластером? США и Китай в полной мере, Европа и Россия — частично. Причем у нас нет не только медведевских ''четырех И'' — у нас нет даже нормально работающей системы регистрации и учета инноваций, мы даже не знаем, чем наше общество вообще располагает в этой сфере. Вот чем, на мой взгляд, следует заняться в первую очередь: выявлением, защитой и развитием инновационных ''точек роста'', — а не превращать страну в странный и бесперспективный гибрид ''зоны'', хосписа и борделя, который мы, по большому счету, наблюдаем в реальности. Беседу вел Владимир Винников http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/09/805/22.html
Исполнительный директор, Челябинск

:!: Полуголодное существо с выкачанной кровью и слабым сердцем само себя убеждало в том, что оно сильнее всех, крупнее всех, мускулистее всех. Эти мантры оказывают психологическое воздействие, помогают в тяжелые минуты. Но экономика — это не слова, а объективная реальность. Жить можно, но не чемпион. Совсем не чемпион.

Чтобы стать чемпионом, надо что-то с собой сделать. Бегать по утрам, заняться поднятием тяжестей. Словом, от техник самовнушения перейти к практическим действиям, предварительно осознав свои проблемы. ;)

Яков Миркин прав в том что экономика слабая, не прав в том что корень зла в финансовом секторе.

слабая монетизация, ну ладно допечатай ещё Х рублей будет сильная монетизация, только инфляция будет разогнана... Монетизацию реально можно увеличить относительно безболезненно, давая напечатанные деньги в длинные и дешёвые кредиты...
У нас таких кредитов ''инвестиционных'' крайне мало. К примеру ЧТПЗ дали по ставке 5% из резервов СБ, хотя правильнее подобными кредитами должен заниматься Банк России под гарантии допустим Правительства РФ. Эх если бы ещё и дешёвый курс рубля, то тогда хотябы 50% от этих кредитов 3-4 раза прошли бы через экономику прежде чем утечь в ЕС и КНР...

Согласен, что надо учиться бить морду иначе так и будем ходить с разбитым носом и просить милостыню.
Бить морду - это увеличивать долю рынка или создавать долю рынка. Причём рынок - это не рынок РФ или СНГ - это мировой рынок...
Где-то чтобы отбиться нужно входить в команду и формировать свою позицию в команде, где-то можно и своими силами...

Чтобы реально бить морду нужно формировать группы или кланы (эффективная коррупция)... Да именно коррупция.
Любое дело имеет 2 стороны. Коррупция хороша при борьбе за рынок и его удержание. Коррупция плоха когда она ограничивает предпринимательскую активность в малом бизнесе и частном домохозяйстве.

На мой взгляд экономика должна быть прагматичной и Федеральной. В СССР в 70е годы разрабатывали модель управления экономическими территориями, сформированными исходя из оптимального потенциала - задача была сформировать внутритерриториальную кооперацию. Это логично и понятно. В тойже Корее коррупция нехилая, да и в Японии кланы выстроены как коррумпированная команда - зато это сила в борьбе за рынок....

На мой взгляд для современного государства субьекты экономики должны формироваться исходя из экономических соображений а не территориальных. К примеру - аграрные районы выгоднее обьединить в одно управление и это должна быть реальная власть, а не дробление безответственности между ветвями власти... Чтобы этого достичь нужно изменить всю структуру управления. По факту что имеем в области менеджмента в государстве не сильно , а даже очень не эффективная модель...

Нач. отдела, зам. руководителя, Москва

Тоскливое интервью по своей форме.

Адм. директор, Москва
пишет: способность воспроизводить кризисы заложена в самой модели нашей финансовой системы.
Романов Николай пишет: модель, направленная любыми насильственными способами на сохранение, поддержание и консервацию существующего на настоящий момент положения вещей в экономике и финансах без восстановления и построения полноценного национального материального сектора экономики во всех областях.
Андрей Сувернев пишет: предложить сейчас кандидатуры в будущее лет через 15 правительство РФ, также поступят остальные университеты и так сформируется дееспособный кадровый резерв, на который и будет основная надежда.
Андрей Сувернев пишет: ...
Леонид Юнышев пишет:На мой взгляд для современного государства субьекты экономики должны формироваться исходя из экономических соображений а не территориальных.
мы даже не знаем, чем наше общество вообще располагает в этой сфере.
Леонид Юнышев пишет: Чтобы этого достичь нужно изменить всю структуру управления.
Приношу свои извинения авторам, чьи сообщения и комментарии цитирую здесь за произвольные сокращения. Мне это надо для того, чтобы выделить СУБЪЕКТа. Причем, странного субъекта странной деятельности: 1. Теоретических построений, дающих основания для новой модели экономики. 2. Модель экономики государства (вариант: страны, общества). 3. Правительства. 4. Государства. 5. Структуры управления. 6. Участник глабализующейся (глокализующейся) экономической организации на планете. Может быть с точки зрения современных экономических теорий этого недостаточно. Может быть даже неверно. Однако меня интересует СУБЪЕКТ деятельности, для которого прогнозируется, предрекается, проектируется или конструируется БУДУЩЕЕ. Ибо заклинания ''кризис - кризис - кризис'' и мантра ''модернизация - инновационное направление развития экономики'' в эпоху смены технопромышленных укладов, когда меняются СУБЪЕКТЫ оргуправленческой деятельности (автор исходного текста неоднократно указывает на то, что цены, модели, политика определяются ''за бугром'') мало помогает пониманию ''КТО?'' Понятно, что не государство. Понятно, что не Правительство. Почти понятно, что не ''научное сообщество''. Несколько теплее, когда речь идет о ''сообществах'' ('' группы или кланы''). Все чаще звучат слова о мощности транснациональных корпораций, влияющих на судьбу планеты и ''фабриках мысли'', занятых разработкой сценариев будущего. Мы можем пердставить себе постэкономическую организацию (глокализацию), где не прибыль и экономические показатели задают тон и играют первую скрипку? Не могу же я всерьез считать Сочи 2014 или Русский остров, или Сколково ''экономическим предприятием''... Значит дейстуют иные, не экономические, пост- и надэкономические принципы. И СУБЪЕКТ этой деятельности мне неизвестен.
Николай Романов Николай Романов Нач. отдела, зам. руководителя, Люксембург
>В СССР в 70е годы разрабатывали модель управления экономическими территориями, сформированными исходя из оптимального потенциала - задача была сформировать внутритерриториальную кооперацию. ... На мой взгляд для современного государства субьекты экономики должны формироваться исходя из экономических соображений а не территориальных. И тем не менее, ''парад суверенитетов'' в 90-е, а также устойчивый контроль местной бюрократии, организованной по национальному, религиозному, этническому, семейно-клановому и т.д. характеру, поставили крест на данной модели. Поскольку сегодня вся территория страны контролируется своими местечковыми князьками, пусть и формально назначаемыми и подконтрольными центру. Реальных территорий, которые действительно подконтрольны тем или иным образом центральной власти, очень мало. И именно подобная ситуация формирует невозможность как внутритерриториальной, так и межтерриториальной кооперации. Иначе как путем создания тех или иных вариантов ''союзов'' между представителями местной бюрократии из разных регионов. Своеобразного экономического и хозяйственного аналога межфеодальных союзов раннего периода. Которые, тем не менее, не носят определяющего характера и могут быть расторгнуты в любой момент, поскольку любое их укрепление и расширение сковывает местную бюрократию в свободе действий, делая зависимой от соседей или от центра. А подобное сковывание - это всегда ограничение полной свободы и неконтролируемость произвола местной власти, согласиться на которую она может лишь в самом крайнем для себя вынужденном положении. В любом случае, проблема в том, что интервьюент ровным счетом ничего нового не сказал. Это все всем давно известно. И ничего реально нового, что могло бы соотноситься с текущей действительностью и ситуацией в стране, он также не предсказал и не порекомендовал. У нас обычно президент с премьер-министром подобные вещи регулярно говорят в выступлениях по телевидению. А от специалистов требуется совсем другая оценка. >И СУБЪЕКТ этой деятельности мне неизвестен. Его просто нет. Дело в том, что субъект деятельности искать в современной России и в тех процессах, что происходят в ней на уровне политического и хозяйственного руководства, просто не следует. В силу отсутствия этого самого субъекта. Поскольку то, что происходит в стране сегодня - это не более чем подобие хаотичных телодвижений змеи с отрубленной головой или курицы, с которой поступили аналогичным образом, но которая может бегать потом по двору до четверти часа. Некий выраженный субъект деятельности возможен лишь в случае наличия у государства и его экономической и политической системы некоторой декларируемой цели, к реализации которой прилагаются некие скоординированные, а не хаотические произвольные действия. Т.е. цели, определяемой некоей государственнической идеологией и элементами ее полноценного приложения к каждому конкретному направлению деятельности государства и его народонаселения, включая и любого отдельного гражданина. В том числе и репрессивного характера. А в России сегодня имеет место хаотичность всего происходящего за отсутствием такой государственнической идеологии и механизма обеспечения контроля за ее приложением на всех уровнях государственной политики, включая и экономическую. И в подобной ситуации некий субъект деятельности искать просто бессмысленно. Потому что в современной России просто нет выраженной в нем необходимости, а вся совокупность действий государства носит сугубо хаотичный характер. До тех пор, пока где-нибудь не начинаются проблемы вроде Чечни, Дагестана, аварий на гидроэлектростанциях, лесных пожаров и т.д., вносящих в действия государства и властных элит в центре и на местах хотя бы на время некое подобие осмысленности. Да и то, последнее всегда остается под серьезным вопросом. Николай Ю.Романов
Татьяна Гурышкина Татьяна Гурышкина Нач. отдела, зам. руководителя, Московская область

Очень много красивых научных слов. Можно выразить всё сказанное одним словом: ''Воруют!'' :D

Николай Романов Николай Романов Нач. отдела, зам. руководителя, Люксембург
>Можно выразить всё сказанное одним словом: ''Воруют!'' Если бы в современной России все сводилось лишь к этому, то это можно было бы посчитать за величайшее благо. Но, увы, в отличие от времен прошлых, сегодня это лишь следствие причины, а не сама причина. Одно из многих следствий.
Татьяна Гурышкина Татьяна Гурышкина Нач. отдела, зам. руководителя, Московская область
Николай Романов пишет: >Можно выразить всё сказанное одним словом: ''Воруют!'' Если бы в современной России все сводилось лишь к этому, то это можно было бы посчитать за величайшее благо. Но, увы, в отличие от времен прошлых, сегодня это лишь следствие причины, а не сама причина. Одно из многих следствий.
Могу и причину назвать: абсолютное бескультурье, жадность и глупость. Как следствие не только состояния умов в России, но и общемировой идеологии наживы любой ценой. Так что менять надо глобально, думать над сменой идеологии.
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи
Статью прочитали
Обсуждение статей
Все комментарии
Дискуссии
Все дискуссии
HR-новости
Россияне стали меньше тревожиться из-за работы

Год назад уровень тревожности россиян по поводу различных возможных проблем на работе был выше.

Уровень счастья напрямую влияет на продуктивность большинства россиян

При этом почти каждый четвертый респондент считает, что их руководитель ничего не делает для счастья сотрудников.

70% россиян отмечают сильное влияние работы на уровень стресса

Наибольший стресс создают строгие дедлайны, внезапные и большие объемы задач, а также собственные ошибки при выполнении задач.