В 2019 году рынок EdTech в России составлял 45-50 млрд руб., то по итогам 2021 ожидается повышение как минимум до 58-60 млрд руб. К таким выводам пришел «Интерфакс» в ходе исследования рынка цифровых образовательных технологий. Доля России в глобальном масштабе всего 1%, но динамика роста прекрасная — 20-25% ежегодно.
Кто может инвестировать в контент?
1. Эксперты
Отдельный специалист либо несколько специалистов создает авторскую школу: от занятий йоги и дыхательных практик до школьных предметов и подготовки к экзаменам. В этом случае владельцы – преподаватели, менеджеры по продажам и пиарщики.
Пример — школа семейных финансов «Деньгин’S». Основатели этого проекта сами создают контент, ищут возможности его использования, занимаются продажами. А авторский продукт Алексея Каптерева про мастерство презентаций, который тоже был в свое время «ручным», сейчас популярен не только в России, но и за рубежом.
2. Организационные структуры
Организационные структуры привлекают преподавателей к разработке обучающих программ. Это может быть уже реально действующая онлайн-школа или университет, которая инвестирует в создание контента. С одной стороны, оплачивает труд авторов и преподавателей, а с другой — зарабатывает, привлекая клиентов.
Если в первом варианте у нас был человек-оркестр, то здесь преподаватель занимается только обучением и методической работой. Хотя разрабатывает курс порой отдельный методист, а не учитель. Все остальные вопросы по организации берет на себя администрация. Так, ряд компаний создают собственные платформы, а другие идут по пути привлечения студентов и монетизации знаний с помощью уже раскрученных онлайн-платформ типа Coursera, Stepik или GetCourse.
Широкий пласт организаций, создающих обучающий контент, работает сегодня в рамках вузов. Школы MBA ВВА, Mini-MBA, DBA – лишь некоторые из них. Это и бакалавриат, и докторантура, и обучающие курсы, и отраслевые программы, которые вполне успешно работают онлайн. Причем они действуют под руководством и контролем достаточно авторитетных учебных заведений, которые, с одной стороны, «поставляют» таким площадкам учащихся и студентов, то есть потребителей контента, а с другой – тщательно следят за качеством обучения.
Пожалуй, наиболее известным сегодня в России с этой точки зрения является Высшая школа экономики (ВШЭ). Не отстают от них и наши «интернет-гиганты». Образовательная платформа «Яндекс.Практикум» создает собственный контент. А Mail.ru решила инвестировать в ряд успешно работающих на этом рынке компаний. Она купила GeekBrains и Skillbox, объявив об их объединении в образовательный холдинг в августе 2021 года. В структуру группы вошел также и проект SkillFactory.
3. Государство
В качестве инвестора могут выступать представители третьей стороны, как правило, это государство или работодатели. Сами они не участвуют в организации процесса обучения, но крайне заинтересованы в его результатах. В этом году чуть ли не из каждого утюга твердят о том, что стране нужны специалисты digital-сферы. Активно реализуется федеральный проект «Кадры для цифровой экономики». Активно наращивает свое присутствие в Ed-tech государство, которое заинтересовано как в получении в результате обучения квалифицированных кадров, так и собственно в доле на этом рынке.
Государство поощряет россиян, которые решили пройти обучение в сфере IT, и получить новую цифровую профессию: слушатель оплачивает только 50% от стоимости курса, а вторую половину стоимости обучения компенсирует государство. Например, один из таких курсов – программа Waves.Tech про технологию блокчейн для разработчиков. Таким образом в рамках проекта кадры цифровой экономики существует конкретная программа по получению цифровых профессий.
Еще в 2020 году власти заявили, что выделяют 1 млрд руб. из резервного фонда, чтобы обеспечить школы цифровыми конспектами по общеобразовательным предметам с 1 по 11 классы, а также интерактивными обучающими материалами для всех учеников. В том числе, предполагалось обеспечить образовательные организации оборудованием для дистанционного обучения и верифицированными электронными материалами.
4. Бизнес и работодатели
Бизнес идет в edTech, чтобы заработать на самом онлайн-обучении, а также на подготовке кадров для себя. Например, сегодня инвестиции сооснователя платежного сервиса Qiwi Сергея Солонина в образовательную деятельность составляют несколько сотен миллионов рублей. Это вполне удачный пример инвестиций в перспективный рынок.
Группа компаний «Севергрупп», деятельность которой связана с осуществлением долгосрочных инвестиций в интересах Алексея Мордашова, купила более 40% долей в крупнейшей российской компании, специализирующейся на онлайн-образовании полного цикла «Нетология-групп». Позже появилась информация, что принадлежащий «Севергрупп» IT-холдинг TalentTech намерен довести свою долю в компании до 100%.
5. Слушатели и профессионалы
Наконец, в некоторых случаях сами слушатели являются инициаторами создания той или иной программы, если тема очень узкая. Это своеобразный «путь снизу»: студенты объединяются и финансируют контент, а затем получают интересный для них курс. Есть пример проекта «Лекторий МФТИ». Студенты сами запустили его, снимали лекции лучших преподавателей, сохраняли и оцифровывали материалы.
Подобные проекты мало кто из непрофессионалов может реализовать самостоятельно — на собственные средства. Поэтому автор таких курсов либо ищет инвестора, либо, что все чаще происходит в последнее время, прибегает к краудфандингу — поиску совместного финансирования, или, как его иногда называют, народного финансирования, когда на специальных платформах любой желающий может финансово помочь автору интересного проекта его реализовать.
Уже сегодня поддержку таких платформ получают проекты, которые учитывают специфику отрасли, выстраивают индивидуальные отношения с покупателями курсов — то есть, по сути, производящие эксклюзивный контент.
Например, аспирант ФАКИ Денис Шпотя при помощи краудфандинг-проекта собрал почти 500 тысяч руб. для печати книги про аэрокосмические достижения отечества «Введение в авиационную, ракетную и космическую технику», написанную ветераном труда аэрокосмической отрасли Виктором Сидоренко. Он смог привлечь около 900 участников, напечатать 1650 книг, выделить больше трети тиража для дарения в учебные заведения РФ.
Риски
Сегодня огромный выбор обучающего контента похож на широкое, но, к сожалению, минное поле для того, кто приходит в данный сегмент. Риски для обычных экспертов, сотрудников вузов, компаний и просто узких специалистов разнятся.
Чем рискует эксперт — обычный носитель знаний, создающих обучающий контент? Временем и деньгами. Возможно, не получится создать качественный контент, или он не сумеет его продать просто потому, что, владея предметом, он не сумеет его правильно упаковать. А вдруг появятся непредвиденные обстоятельства, которые не позволят получить прибыль?
Чтобы минимизировать возникновение подобных вопросов, во-первых, следует учиться создавать контент: понимать, насколько профессионально ты владеешь знаниями, которые готов передавать другим. Оценить рынок и нишу, в которой будешь работать. По возможности привлечь к созданию контента специалистов, решающих как минимум технические задачи: создание сайта, оценка и продвижение, настройки таргета.
Меньше рисков у преподавателя, который работает в крупной школе в рамках организации или вуза. Чаще всего они получают деньги за свою работу сразу же. Контент в любом случае будет доработан до определенного уровня — просто потому, что над созданием и продвижением работает целая команда. Тут риски скорее системного характера: администрация может быть «оторвана» от реальности, и есть вероятность, что будет создана не та программа, которая действительно нужна.
Есть нюансы работы на определенную компанию: тут, как и в любой частной компании, должны совпасть цели всех сторон. Преподавателю должно быть комфортно работать на цели организации, для которой он создает контент, а компания должна быть убеждена в профессионализме сотрудника и понимать, насколько его курсы нацелены на решение практических задач бизнеса. Но в этом случае риски берет на себя организация: она может не угадать с темой курсов или способом подачи материала для той аудитории, для которой создается курс. Решается это детальной проработкой продукта и правильной маркетинговой стратегией.
Перспективы и драйверы
Создание обучающего контента сегодня остается одним из самых прибыльных и стабильных сегментов, куда приходят все новые преподаватели, бизнес, наращивает свое присутствие государство. Почему? Ответ прост: спрос на обучающие программы стремительно растет. По некоторым оценкам, за пандемию аудитория у крупнейших игроков сегмента в России выросла в 2-3 раза. Только в 2020 году в этом году объем рынка онлайн-образования в сфере b2c, то есть для частных лиц, превысил 40 млрд руб. — это больше прошлогоднего показателя на 1,5 млрд.
Но, чтобы более глубоко и честно ответить на вопрос, почему и какого рода инвестиции в контент будут наиболее востребованными, нужно понимать, как и для чего этот контент будет использоваться. И тут я бы выделил несколько трендов.
Пандемия серьезно подстегнула цифровизацию образовательных программ университетов, а национальные проекты поддержки, такие как «Приоритет-2030», ставят серьезные планки по количеству обученных онлайн. Это требует создания огромного количества цифрового контента принципиально другого уровня качества. И тут вузы вынуждены будут идти на коллаборацию с теми, кто поможет им этот контент создать, и теми, кто готов вместе с ними в этот контент инвестировать. Во всяком случае те вузы, которые хотят выйти победителями из этой гонки. Драйвером тут является желание дать наибольшему количеству студентов, в том числе иностранных, возможность получать полноценное образование удаленно.
Для многих инстаграм-блогеров, которые являются экспертами в своей теме, создание онлайн-курса является чуть ли не главным способом монетизации аудитории. Поэтому растет, с одной стороны, запрос на продюсирование монопрофильных онлайн-школ и инвестиции в их развитие, а с другой стороны, увеличиваются предложения по выпуску продюсеров и методистов различными школами подготовки.
При этом, несмотря на объем и скорость роста, у рынка огромные перспективы как по развитию, так и по технологизации и оптимизации процессов при помощи специальных инструментов и фреймворков. Те, кто первыми смогут их применять, будут получать больше результатов и максимальный возврат инвестиций. И, думаю, в ближайшие пару лет нас ждет переплавка количества в качество по этому широкому пласту направлений. Главный же драйвер — это, безусловно, деньги.
Третье направление, которое хотелось бы упомянуть, это корпоративное обучение и игроки, которые создают для него контент. Они могут находиться как внутри организаций, например в центрах компетенций и корпоративных университетах, так и создавать контент, ориентируясь, в первую очередь, на корпоратов как на его потребителей. И тут важным новым драйвером, которые нужно учитывать, является запрос на анализ результатов обучения и того, как они влияют на кадры.
Проще говоря, курсы должны не просто хорошо продаваться, но еще и давать значимый измеримый результат, который организации заметят и в идеале оцифруют в деньгах. Акцент на инвестиции в контент, результаты которого будут иметь доказательную силу влияния на сотрудников, — важное свойство, которое в ближайшем будущем позволит ряду игроков занять на этой нише лидирующие позиции. Драйвер тут — влияние образовательного контента и среды на результат обучения.
К тому же хотелось бы упомянуть еще одно важное направление, в которое мы верим.
Это сценарий, при котором слушатели самостоятельно будут финансировать создание целевого контента для себя. Этот контент будет максимально полно учитывать их особенности и запросы. В частности, при помощи краудфандинга или аккаунт-инвестиций. В результате слушатели могут стать совладельцами образовательного контента. Ведь чем меньше посредников, которые могут не так понять и интерпретировать запросы, тем лучше и для создателей, и для потребителей контента. Драйвером тут будет являться чувство причастности и запрос на индивидуализацию.
Читайте также:
Виктор не понимает, почему сообщнитки не скупают акции Украинских предприятий.
Я и сам не покупаю. Как и биткоин. Понимаю что надо брать, но не покупаю. Потому что кипиша много. Есть проще инструменты для инвестирования и ближе. Может быть зря я не прилагаю усилий. На примере иностранных акций я долго не регистрировался на бирже Санкт-Петербургской и играл только на российских. И когда я все таки пошел на международные рынки, то оказалось что это вообще другой уровень и теперь российские неинтересны. Ну у нас просто нет таких историй как Тесла, Coinbase, фармацевтика, вирджин галактик. Нет таких акций, которые могут за год расти в разы, а потом еще в разы и еще.
Наши акции тяжеловесны и болтаются вокруг одних и тех же уровней подолгу а потом неожиданно и всегда с большим влиянием политики двигаются. Так что их предсказывать трудно или невозможно. Вот сейчас чудят на границе с Украиной. Можно было это предсказать? Нет, как и 2014 год, когда я влетел с ними. Плохие инвестиции в российский фондовый рынок, если их сравнивать с международными возможностями.
У меня сейчас идея инвестировать в компании, которые производят компоненты для тепловых насосов. Нашел только одну такую компанию lennox international. Если я не ошибаюсь только в ней. Ну вложился. Посмотрим. Жду рост в два раза в следующем году. Потому что продажи вырастут в разы на фоне страхов этой зимы. Продажи отразятся в бухучете позже. Инвесторы просекут это чуть раньше. Так что акции пойдут в рост. Уже пошли. Надо добавлять. А в России в кого вкладываться? А нету таких производителей.
У меня сейчас рост стоимости портфеля в этом году ровно 25%. Неделей назад было 30 и я лелеял надежны поставить рекорд, думал к концу года выйдет 40%. Это было бы в два раза выше нормы, коей считается доходность 20%. Думаю что еще есть шанс выйти на рекорд. Ближайшие две три недели себя покажут. Это не падение, то что сейчас началось, это коррекция локальная и небольшая. Я пока на это ставлю.
А достигнут такой хороший результат благодаря пониманию политики и экономики, я не вкладывался в Китай, а его шортил, когда все вкладывались. Ну потому что я не верю в то, что страна без демократии могла бы достичь уровня дохода развитых стран. И значит Китай либо остановится в развитии, либо нарушит все ранее принятые экономические представления. Я поставил на теорию. Не потерять означает заработать. Все попали на Китае, даже те, кто учит инвестицим в ютубе. Особенно они. Просто они не учли middle income trap.
Так что я начинаю самодовольно приходить к выводу что лучший способ монетизации моих знаний и образования экономического - это прямо монетизировать их на бирже, без посредства работодателя. Но правда такое состояние души опасно, можно влететь. Но пока все получается. Уже два с половиной года получается. Причем я не занимаюсь трейдингом. Я в командировках даже без доступа к терминалу, ничего не могу продать купить, в поисковиках узнаю о курсе. И у меня не стоят стоп сигналы. А уезжаю по две недели бывает. И так даже лучше, когда приедешь и свежим взглядом поглядеть. Как через стробоскоп получается. Не бывает таких ситуаций когда требовалось бы немедленно действовать. Вернее они бывают но они в минуту, когда они происходят совершенно неочевидные и часто оказываются ложной тревогой. А когда уже сформировалось что-то понятное то доходность меньше но и риск меньше. Так что в долгую можно торговать уверенно без стопов и для этого нужна только корректная система координат. А корректную в России дают только оппозиционные источники. Официальная информационная среда на 100% состоит из лжи. И если кто смотрит СМИ то точно не может играть на бирже успешно.
Один мой друг знакомый, топ-менеджер остался без работы. В последние 10 лет он работал над инвестиционными проектами. Ну и в общем они все провалились. Он такой патриот, мы еще с 2008 года с ним спорили о судьбах России. Он смотрел тогда уже Соловьева и на него ссылался.
Надеюсь он не читает этот ресурс и себя не узнает. Не хочется его обижать. Но я вижу прямую связь между просмотром Соловьева и провалом его проектов. Его проекты изначально были плохие, идеи сами. В них было слишком много квасного патриотизма, выдаваемого за импортозамещение и реальность их разбила все равно что головой об асфальт. Никакого патриотизма, за который бы потребители были готовы платить, в стране не существует. А есть группа граждан, обманутых Соловьевым, которая верит в идею великого возрождения там бла бла бла.
И в результате ведь плохо то, что усилия пропали даром и деньги потеряны и создано много неудачников, то есть тех, кто в этих проектах потерпел поражение. А вместо них при достаточно больших вливаниях денег можно было бы создать что-то полезное, но для этого надо вообще отказаться от лжеисточников информации.
Виктор, а можете, не раскрывая конфиденциальных подробностей, общими словами высказать, почему они провалились? Финансирования не нашлось?
Преувеличение силы старых и новых российских брендов. Например в области одежды попытка опереться на модельера, сыплющего песком дорожки. Попытка их раскрутить ни к чему не привела. Больше денег потратили на запуск бренда, чем было выручено на продажах. Продажи вообще не пошли.
Другой пример это эксперименты с сетью быстрого питания, почти по Михалкову, то есть без достаточно дифференцирующей идеи и без достаточного количества упорства, которое должно было бы быть вложено кем-то (собственником) в эту идею. Мы знаем, что Полковник Сандерс десять лет владел своей закусочной одной, прежде чем начал масштабировать. А тут хотели силами наемных менеджеров и инвесторов просто это сделать, прокатившись на патриотизме, которого на самом деле нет, если посмотреть очереди на фудкортах.
Ну там еще другие были не такие явные. Стратегия диверсификации бизнеса ведь довольно распространенная в России. Так что у нас иной раз находятся инвесторы, которые ищут новые бизнесы и пытаются это делать силами наемных менеджеров. Но мне кажется что все они начинают слишком банально подходить к делу. Они идут путями, которые кажутся очевидными и проигрывают. И слишком все ищут хайпа. Ну прямо вот если в три года не взлетело, то хватаются за новое. Не дотягивают в результате до нужного уровня компетенций.
Я когда пытался продавать новый вид переработки отходов, то насмотрелся. Огромное множество людей, которые как то связаны с инвесторами и сами инвесторы и все хотят одного и того же. Купить готовый бизнес в виде оборудования который окупится за 2 года. Если бы я был мошенником, то может быть продал бы им. Но я не был мошенником и говорил правду. Она никого не устроила. С новым бизнесом надо возиться. А этого никто не хочет.
Кстати сейчас есть интересный публичный пример - бренд Великорос. Я видел рекламу вчера. Мой прогноз - не взлетит, потухнет. Попытка проехаться на патриотизме очередная, без достаточно прочной идеи бренда. Непонимание целевой аудитории. Просто кто-то слишком сильно увлекся Соловьевым. Они пытаются спортивную одежду продавать молодым современным людям и в нее включают слово велико. Ну ставили бы сразу XXXL, тогда бы хотя бы нишевая стратегия получилась. А то идиотизм в чистом его виде. Замутнение рассудка.
XXXLROSS. А что хороший бренд, можно и MLROSS
Кстати, обратите внимание. Не просто Сандерс, а полковник! Слово которое пробуждает чувство патриотизма. Американцы впереди всех по раскрутке брендов на почве патриотизма.
Потому что он у них есть. А у нас пародия на патриотизм, его измордованная пропагандой и рукоплескателями версия.
Каждый раз, когда только я пытаюсь говорить о проблемах наших, меня тут же обвиняют в работе на западные спецслужбы, госдеп и прочее и прочее и прочее в таком же духе. И всякую глупость и очевидно низкие результаты прикрывают своим патриотизмом. Тем самым девальвируют само понятие. Чем чаще патриозим употребляется в обычных повседневных спорах, тем он становится слабее как понятие для брендинга. Слишком вышло в тираж, как бумажка.
Тоже самое происходит и с воспоминанием о войне и победе. Его излишне растиражировали. Это неизбежно приведет к скептицизму об этом новых поколений. И бесполезно тут пытаться уголовными делами решать вопрос, это еще больше подрывает саму святость исходных понятий. Если ради старых священных догм гибнут и страдают настоящие живущие сейчас живые люди, то это никак не может пойти на пользу исходным святостям.
Если потребовалось при помощи уголовного преследования защищать святыню, то ее уже нет. Это защита фантомной святости. Еще в советские годы каждый мог что угодно говорить о войне и никто не пытался сразу его тянуть за решетку. Почему? Потому что тогда еще память и святость понятий были сильными. А теперь это просто эксплуатация старых достижений и не более того. Причем такая, наглая как история с оскорблением ветерана, когда кучу людей, высказывавших определенное политическое мнение спрятали за спину одного ветерана, которого якобы нельзя критиковать. Что вообще нарушает конституцию. У нас все граждане равны перед законом, в том числе герои.
А когда ради святости жертвуют законностью то все. Это не может быть на пользу святыням и патриотическим чувствам.
Бррр, я и не знал что чуть что он сразу на броневик залезает. Или это Семёновна забыла перелогиниться?
Да, это такое партийное сознание. Я же в думу собираюсь не позднее 2030 года. И поэтому конечно люблю поговорить о политике. Нам с Семеновой еще партию организовывать, дел предстоит много.
Да и Леха в тюрьме чалится, не может подсказать и направить как следует, мы предоставлены сами себе, вот и истерим. Ну на самом деле никакое дело без вовлечения не делается. Эти, которые рукоплескатели, они ведь ничего не могут сами. Потому что у них нет вовлечения. Так что я не думаю что они составят нам с Семеновой достойную конкуренцию. Они свои ладошки полощут в поту под любое завывание вождя. Так что они и Лехе будут рукоплескать сразу, в первый же день, когда он придет к власти. А нам с Семеновой как бы не пришлось оппозицию опять создавать заново.