Несмотря на растущий спрос на услуги в сфере бизнес-образования, предложение на отечественном рынке существенно беднее, нежели в Европе, считает ректор бизнес-школы ИМИСП, доктор экономических наук, профессор Сергей Мордовин. С чем это связано и что мешает развитию бизнес-образования в России? Об этом – в интервью на Executive.ru.
У истоков бизнес-образования
Executive.ru: В этом году ИМИСП исполняется 30 лет. Расскажите о предпосылках создания института. Насколько советский университет был готов к открытию бизнес-школы в концептуальном, кадровом, методическом плане?
Сергей Мордовин: В концептуальном плане руководство Ленинградского государственного университета в лице ректора Станислава Меркурьева было не только готово, а настаивало на том, что такая школа бизнеса должна появиться. Фактически это решение созрело на базе тех перемен, которые происходили в стране. В 1988-1989 годах появились совместные постановления ЦК КПСС и Совмина СССР, дающие возможность заниматься внешнеэкономической деятельностью на местах. Поэтому наш университет видел своей задачей поставить на поток обучение управленцев для того, чтобы в первую очередь вести бизнес с капиталистическими странами.
Executive.ru: Насколько конкретно российская сторона 30 лет назад представляла себе модель того, что вы собрались строить?
С.М.: С самого начала мы ориентировались на поиск партнеров на западе, осознавая, что в России на тот момент не было своей школы управления в современном понимании. Это касалось как методологии, так и кадров. Было принято решение создавать с нуля бизнес-школу западного формата, без привлечения действовавших преподавателей из высшей школы. В итоге нашим бизнес-партнером стал Коммерческий Университет Луиджи Боккони, крупнейший итальянский частный университет, в структуре которого была одноименная бизнес-школа SDA Bocconi. Она входила в десятку лучших бизнес-школ Европы.
Executive.ru: Кто были первыми преподавателями ИМИСП с российской и зарубежной стороны?
С.М.: Ни одного преподавателя из-за рубежа у нас никогда не было. К чести наших итальянских партнеров мы создали уникальный для Советского Союза формат на основе синергетического эффекта. Они предоставили своих тьюторов, которые обучали преподаванию дисциплин менеджмента наших молодых и энергичных преподавателей, а мы в свою очередь готовили все учебные материалы и пособия с учетом российской специфики.
Executive.ru: Какие принципы легли в основу модели бизнес-школы, когда она создавалась?
С.М.: Во-первых, это опора на собственные силы. У нас все должно быть свое – от учебно-материальной базы до так называемого профессорско-преподавательского состава. Мы уже давно отошли от такой академической терминологии. Второй принцип – никакого бизнеса, кроме бизнес-образования, поскольку это было уже практически начало рыночной экономики. Его в равной мере придерживался как Ленинградский государственный университет, так и наш итальянский партнер – Университет Боккони. И третий – никакого академизма.
Executive.ru: Поясните, пожалуйста, что вы имеете в виду
С.М.: Речь идет о культуре организации учебного процесса. Не надо сосредотачиваться на исследованиях и публикациях – надо изучать исследования других и трансформировать их в учебный материал, обогащая реальной актуальной бизнес-практикой. Но для этого наш преподаватель естественно должен был быть глубоко погружен в реальный бизнес, чтобы понимать, как он работает, и уметь консультировать.
Executive.ru: Кто были первыми студентами ИМИСП 30 лет назад? С каким запросом они приходили?
С.М.: В то время у нас был невероятный дефицит управленческих знаний, поэтому люди приходили буквально утолить жажду. Например, их интересовало, что такое рынок или как организовать внешнеэкономическую деятельность. С сегодняшней точки зрения это была очень прикладная информация.
Executive.ru: Насколько менялась их карьера после того, как они выпускались из бизнес-школы?
С.М.: В начале у нас были очень короткие программы от одного до двух месяцев. Они позволяли удовлетворить запросы наших слушателей. Но многие из выпускавшихся, с точки зрения формального понимания карьеры, ее теряли. Большинство из них работали на советских предприятиях. И, получив определенные знания, они либо уходили, поняв, что это не рынок, либо их просили уйти, поскольку они начинали вмешиваться в процессы управления. Далее их карьера складывалась уже по-рыночному.
Executive.ru: Сколько времени просуществовала модель, которую вы построили? Повлияли ли перемены, происходившие в стране в начале 1990-х, на содержание программ бизнес-школы?
С.М.: Как бы парадоксально это не звучало, но никак не повлияли. Потому что мы оказались преждевременными людьми. Мы начали пропагандировать капиталистические, рыночные подходы за два с лишним года до распада СССР. Поэтому сильных потрясений у нас не было. В нашу команду входили молодые ребята – 28-30 лет максимум, с хорошим образованием, со знанием языка, всерьез обучившиеся за рубежом у наших партнеров. И бизнес-школа от этого только выиграла.
Траектория развития
Executive.ru: Вы можете посмотреть на историю ИМИСП через «линзу» Ицхака Адизеса и отметить, например, переход от этапа «Юность» к этапу «Расцвет»? Или какие-то другие значимые переходы, когда явно закончился один период и наступил другой?
С.М.: Первый и самый важный этап – это формирование базы. Мы готовили программы full-time MBA на протяжении 6 (!) лет. Мы собрали команду преподавателей и работали над созданием материала. К этому моменту школа была уже открыта. За этот период наши преподаватели подолгу учились у своих коллег из пяти западных бизнес-школ, где они изучили конкретные направления, например, финансы во Франции, экономику – в Испании, перекладку материалов в дистанционный формат в Великобритании.
Затем мы успешно запустили программы MBA. Спрос на них был очень большой, несмотря на то, что они шли полностью на английском языке. Это было связано с тем, что в то время не было западных учебников, переведенных на русский язык. Наши преподаватели брали за основу западные учебники, дополняли их авторскими российскими кейсами, переведенными на английский язык, а методологию применяли, полученную во время обучения за рубежом. И такая модель просуществовала достаточно долго.
Отдельный подэтап был связан с запуском программы первого высшего образования – обучения бакалавров. Это был весьма спорный момент, поскольку в моем понимании бизнес-образование предполагает обучение взрослых практикующих управленцев. Программа была запущена и существовала на протяжении 10 лет, после чего была закрыта, поскольку это было совершенно другое направление бизнеса, практически несовместимое с обучением взрослых опытных управленцев.
Executive.ru: Как дальше развивались программы MBA в ИМИСП?
С.М.: Где-то к 2000-му году мы вышли на русскоязычные программы MBA. Мы накопили ресурсы, появились качественные материалы на русском языке, существенно сократился рынок желающих и способных обучаться на английском. Более того, силами наших преподавателей совместно с петербургским издательством «Питер» мы выпустили серию «Классика MBA» – перевели на русский язык учебники, по которым учатся в западных бизнес-школах. Еще пару лет у нас шли программы на русском и английском языке. В 2002 году мы отказались от программ MBA на английском в пользу русской версии.
И примерно в это же время для нас начался новый судьбоносный период. Мы поняли, что опора только на свои силы – это не очень правильно. Раньше мы запрещали своим преподавателям вести курсы где-либо еще, кроме нашей бизнес-школы, и крайне редко приглашали кого-то со стороны. В то же время на рынке уже появилось достаточно много новых современных хороших преподавателей, и было бы странно не использовать эти новые возможности. В результате мы дали определённую свободу своим преподавателям и стали гораздо активнее приглашать специалистов с рынка.
Executive.ru: Если говорить о слушателях, которые сейчас приходят к вам на программы, какой у них основной запрос? Вы упомянули, что в начале 1990-х был голод до управленческих знаний. Изменились ли мотивы ваших слушателей?
С.М.: Они очень сильно поменялись. Управленческого образования по-прежнему очень не хватает. Но те, кто сегодня приходит к нам на фундаментальные программы (категории MBA), уже знакомы с классикой менеджмента. Это хорошо подготовленные люди. Многие из них владеют английским языком. Им нужны не только актуальные (это следует особо подчеркнуть, т.к. то, что опубликовано несколько лет тому назад, многие из них уже прочли) базовые знания, но и практические знания, чтобы решать их конкретные управленческие задачи.
Ориентиром для нас является бизнес-школа IMD в Лозанне. Она небольшая, компактная, где профессор – это скорее бизнес-коуч, чем классический преподаватель. И наш преподаватель тоже должен хорошо знать бизнес и свою дисциплину и создавать на базе этих двух знаний свой авторский уникальный продукт. При этом крайне важна соответствующая методика преподавания и понимание того, как это знание донести до слушателя.
Риски и вызовы
Executive.ru: Как вы оцениваете состояние российского бизнес-образования сегодня, в 2019 году? Сколько школ действительно представляют собой бизнес-школы, а не «ПТУ для менеджеров»?
С.М.: Рынка провайдеров бизнес-образования, в моем понимании, сегодня в России практически нет. В начале 1990-х в Российскую ассоциацию бизнес-образования входило порядка трех десятков частных бизнес-школ, предлагающих образовательные программы для практиков управления. Сегодня их можно пересчитать по пальцам одной руки. Часть из них сменили формат в пользу первого высшего образования или коротких тренинговых программ. Часть – ушли в высшие учебные заведения. Совершенно объективно у них возникли проблемы, связанные со слабым знанием актуальных потребностей реального бизнеса.
Есть еще один альтернативный формат – корпоративные университеты. Хорошо это или плохо? С точки зрения понимания конкретного запроса конкретного бизнеса это очень хорошо! Но и это очень плохо, исходя из той модели, про которую я говорил. Они очень поверхностно знают, что происходит в их функциональной дисциплине, и тем более не могут получать актуальных знаний. Но при этом отъедают часть рынка.
Executive.ru: Какие риски сегодня угрожают бизнес-образованию в РФ? Короткие программы? Клиповый формат? Академизм?
С.М.: Как я уже говорил, академизм – одна из главных проблем. Вторая – дилетантизм. Очень трудно найти профессионала, с ответственным отношением к делу. Я имею в виду в первую очередь т.н. «хозяев процессов», тех, кто взял на себя ответственность учить бизнесу. «Бизнес в стиле фанк» – это классно. Но это фанк, это не бизнес. Реальному бизнесу такой подход редко помогает в решении задач. Для частных бизнес-школ в условиях отсутствия государственного финансирования качество предоставляемых программ очень часто становится критическим фактором для их существования. Для нас «качество» это – удовлетворение потребностей клиента – реального бизнеса, а не пересказ написанных давным-давно классических абстрактных моделей и концепций.
Ломают ли рынок короткие программы? Для меня рынок бизнес-образования – это и есть в основном короткие программы. Программы MBA составляют хороший фундамент, и они востребованы среди тех, кто в свое время не получил базовое управленческое образование. Но если вы пойдете на конкретное предприятие и спросите, сколько вам нужно человек отучить на MBA, а сколько, к примеру, на программе «финансы для нефинансовых менеджеров», то, скорее всего, крен будет в сторону последнего. И это тоже будет бизнес-образование. Просто в России, в основном, под бизнес-образованием искаженно подразумевают в первую очередь только MBA, тогда как в Европе понимание намного шире.
С фокусом на бизнес
Executive.ru: Насколько часто вы актуализируете свои программы?
С.М.: Постоянно. Это не означает, что мы радикально меняем программы, но можем вносить существенные изменения, если этого требует бизнес-среда. Сейчас очень популярны такие понятия, как искусственный интеллект, цифровые технологии и т.д. Мы стараемся учитывать эти тренды и даем новинки в формате мастер-классов (продолжительностью в один-два дня) от тех, кто непосредственно эту цифровизацию делает. Это, как правило, наши выпускники, которые многое знают на практике.
Executive.ru: Как вы относитесь к онлайн-образованию? Используете ли вы онлайн-форматы в преподавании?
С.М.: Мы используем дистанционные технологии, особенно с учетом того, что мы работаем на всю Россию, а также в Казахстане. Например, мы полностью отказались от экзаменов в аудиториях. Все они идут через наш портал, и мы в режиме реального времени отслеживаем результаты. Мы также проводим консультации и обмен учебными материалами онлайн, проводим вебинары. Я бы сказал, что порядка 20% из общих учебных часов у нас идут при помощи дистанционных технологий. Тем не менее, есть вещи, которым нельзя научить онлайн – никакой робот не заменит живого преподавателя.
Executive.ru: Что неизменного осталось в ИМИСП? Что не претерпело изменений за 30 лет?
С.М.: Неизменным осталось базовое понятие о школе бизнеса. Это в высочайшей степени автономный центр, который помогает реальному бизнесу решать его актуальные проблемы. Что поменялось? Поменялась концепция опоры на собственные силы. Сейчас мы от нее отошли. Но при этом, мы уверены, что должны быть своя самостийность, своя идеология, которые осталась.
Executive.ru: На каком этапе по классификации Адизеса ИМИСП находится сегодня?
С.М.: Мы находимся на эволюционном этапе, и я думаю, мы будем на нем еще достаточно долго. Я не сторонник революционного развития. Имея сформировавшийся портфель программ, мы регулярно добавляем что-то новое и изымаем что-то старое. В этом смысле мы прагматики и опираемся на потребности рынка.
Узнать больше о программах бизнес-школы вы можете на сайте ИМИСП
Партнерский материал
