Какие ключевые ценности должны предлагать своим слушателям программы MBA? Чему и как должны учить бизнес-школы сегодня и, тем более, завтра? Какие задачи ставит перед ними корпоративная практика? Эти вопросы были в центре внимания дискуссий, которые прошли в январе 2016 года на Гайдаровском форуме, в седьмой раз организованном Российской академией народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС). Руководители международных образовательных организаций, школ и корпораций из разных стран нарисовали в своих докладах образ бизнес-образования будущего. Чтобы попасть в это будущее, школы должны решить семь главных задач.
1. «Очеловечивание» программ
Еще 20-30 лет назад бизнес-школы уделяли основное внимание функциональным навыкам: менеджменту, маркетингу, финансам. Но сегодня на первое место вышли навыки общения: лидерские качества, умение управлять собой, эмоциональный интеллект, работа в команде, работа со СМИ, с органами власти, этика бизнеса. Очень важными становятся гуманитарные дисциплины: изучение иностранных языков, традиций и психологии разных народов. Ведь в управленческие и производственные команды все чаще будут входить люди разных культур.
«Лидеры и сотрудники будущего будут отличаться от нынешних, – прогнозирует Пол Джадж, президент Международной ассоциации MBA (AMBA International). – Появится новый тип лидера, который работает вне иерархии. Его главной компетенцией станет работа по привлечению и объединению людей. Это очень важно уже в силу того, что люди эпохи знаний будут менее лояльны организациям. От лидера потребуется умение лично притягивать таланты».
2. Нацеленность на инновации и предпринимательство
Другая тенденция, меняющая классический образ бизнес-школы, – стремительное повышение скоростей, с которыми происходят изменения в технологиях и в экономике. Школы обязаны быстрее реагировать на все эти изменения. Это означает, с одной стороны, ускоренное обновление программ. С другой стороны – смещение фокуса на предпринимательство и внедрение в бизнес-практику инноваций. Каким образом это сделать? Могут ли школы стать катализаторами перемен?
«Могут. Из центров обучения бизнес-школы превращаются интеллектуальные центры», – уверен ректор Московской школы управления «Сколково» Андрей Шаронов.
«Центром инноваций должны быть не бизнес-школы, а наши выпускники, – акцентирует проректор американского Bentley University Майкл Пейдж. – При этом мы не должны делать из них инноваторов. Мы должны их учить общаться с инноваторами. Они должны уметь находить необходимые человеческие ресурсы в разных странах мира и понимать, как эти «кусочки» соединить, чтобы сделать что-то новое. Они должны уметь интегрировать менеджмент и инновации в структуру своей организации и применять их на новых рынках».
«В стремлении к качеству образования важно не упустить эксперимент. Нужно выйти за рамки стандартных программ обучения. Один из путей – дать возможность студентам знакомиться с опытом всего мира», – считает первый вице-президент Международной ассоциации по развитию университетских бизнес-школ (AACSB International) Тимоти Мескон.
«В бизнес-школах много говорят о том, что нужно учить интерпринеров и лидеров. Но это предпринимательство, это не теория, это создание на базе бизнес-школ кластеров инноваций, венчурного капитализма. Такие примеры мы уже видим в Британии и США», – полагает Виталий Подольский, в прошлом слушатель Chicago Business School, а ныне управляющий партнер ФМФ «Капитал» и член совета директоров Группы «Черкизово».
3. Укрепление связей с корпоративной практикой
Серьезная претензия к программам MBA – отставание от требований корпораций. Даже в лучших международных школах преподаватели предлагают слушателям устаревшие кейсы. В итоге, в реальный бизнес возвращаются выпускники, обогащенные теорией, но часто слабо представляющие, как применить эти знания в конкретной компании.
«Бизнес-школы недостаточно активны в том, чтобы повернуть бизнес лицом к себе, – считает Виталий Подольский. – Но если они сумеют это сделать, то откроют гигантские возможности, в том числе в кризис. Сегодня у российских корпораций все меньше ресурсов, чтобы инвестировать в образование. И при этом у них все выше потребность в таких инвестициях».
Проблема в том, что бизнес-школы не всегда могут предложить корпорациям тот продукт, который им нужен. Есть ли хоть одна бизнес-школа в России, которая обобщила бы международный опыт и дала бы ориентиры, как вести бизнес в условиях экономического эмбарго? Предлагает ли кто-нибудь курс, рассказывающий о том, как работать в условиях обесценивающейся валюты? Такие курсы разработали некоторые школы Бразилии и Турции, в России их пока нет. Нет в линейке российских программ MBA курсов, адаптированных для специалистов розничного банковского бизнеса или для специалистов по управлению большими данными… Это лишь несколько случаев неудовлетворенного спроса, которые прозвучали в ходе дискуссий на Гайдаровском форуме.
В итоге компании не спешат обращаться в российские бизнес-школы за решением своих текущих проблем. А самые крупные из них создают корпоративные университеты и посылают своих топ-менеджеров за рубеж. Пример – Сбербанк, сотрудничающий с пятью иностранными школами, и ни с одной из российских. Какой должна стать бизнес-школа, чтобы быть интересной корпорации?
«Среди ее преподавателей должны быть лидеры бизнес-мысли XXI века, рассказывающие о том, что будет завтра, а не о том, что было вчера, – описывает требования ректор Корпоративного университета Сбербанка Валерий Катькало. – Мы ищем знания, которые позволяют банку становиться более конкурентоспособным. Поэтому нам нужны в России школы-партнеры, которые находились бы в состоянии постоянных изменений и не боялись конкурировать с зарубежными школами».
4. Конкуренция с корпоративными университетами
Задача корпоративных университетов – повышение квалификации менеджеров среднего звена. Они появились в последние десять-двадцать лет и все чаще заменяют собой подобные курсы, на которых зарабатывают бизнес-школы. Неизбежна ли конкуренция между ними?
«Это устаревший взгляд. Корпоративные университеты – не «домашние» бизнес-школы. Это инструменты реализации стратегии компании и удовлетворения ее текущих потребностей. А бизнес-школы могут предлагать компаниям специальные программы для руководителей старшего звена», – утверждает Валерий Катькало.
«Я работаю в крупных американских корпорациях двадцать лет. И у всех из них есть корпоративные университеты, где обучается средний менеджмент. А высший менеджмент они посылают на программы EMBA, – рассказывает Борис Щербаков, генеральный директор компании Dell в России. – Корпоративные университеты сегодня в России выполняют функции множества отсутствующих образовательных инструментов. Поэтому, определяя инструмент, важно избежать синдрома «все или ничего». У компаний должна быть возможность выбора. Иначе ни о какой эффективности системы образования говорить не придется».
«Если в компании работают преподаватели бизнес-школы – это хорошая синергия. Это дает обеим сторонам новую точку зрения на проблемы и задачи», – полагает Майкл Пейдж.
«Кроме того, бизнес-школы могут и должны играть большую роль в исследованиях для компаний, создании интеллектуальной собственности, – дополняет Виталий Подольский. – У бизнеса потребность в этом огромная. И синергия будет идти в обе стороны. Особенно на фоне неразвитости институтов аналитики в России. То есть школы могут занять то место, которое различные исследовательские центры занимают в Европе».
5. Повышение качества нетворкинга
«Бизнес-школа – это коммьюнити, которое должно быть сильнее, чем Facebook и Linkedin», – афористично формулирует сверхзадачу в этом направлении Виталий Подольский. Среди ценностей, которые предлагает MBA, возможность завязать полезные связи – в одном ряду со знаниями и навыками, необходимыми для карьерного роста. Но когда Chicago Business School спросила выпускников одной из своих программ, готовы ли они рекомендовать ее своим друзьям, 8% среди отказавшихся это сделать сослались на то, что школа не помогла им построить обещанную деловую сеть. И при этом ни один выпускник не высказал разочарования в качестве образования.
Причина проблемы в неоднородности учебных групп, в которые во всех школах мира попадают люди с разным профессиональным и жизненным опытом. Они далеко не всегда интересны друг другу, и после окончания обучения их пути часто расходятся. Как сделать сообщества слушателей более устойчивыми? Ответы на этот вопрос еще предстоит найти. Возможно, один из вариантов ответа – практика школы «Сколково», вовлекающей своих студентов в общение за пределами учебных аудиторий. В «Сколково» создано несколько сообществ, объединенных интересом к редким видам спорта. Есть триатлон-клуб, есть команда навигаторов, участвующая в гонках на яхтах. В результате появляется новая основа для нетворкинга, появляются новые лидеры и завязываются новые связи.
6. Освоение интерактивных и дистанционных технологий
Blended Programs (смешанные программы) – еще один тренд в MBA на ближайшее десятилетие. Они должны объединить лучшее, что накопило традиционное образование и современные технологии. По данным Международной ассоциации развития менеджмента (CEEMAN), объединяющей бизнес-школы Центральной и Восточной Европы, около 70% ее членов уже сегодня используют в обучении компьютерные инструменты: виртуальные симуляторы, онлайн-экзамены и опросы, системы дистанционного обучения. Чаще всего технологические новинки внедряются на магистерских программах, реже на программах Executive MBA и DBA.
Пока обучение посредством общения с компьютером используется как вспомогательный инструмент. В чистом виде e-learning практикует небольшое количество бизнес-школ. Например, среди тех, что имеют аккредитацию AMBA, таких всего 2%. Разработка платформ дистанционного обучения стоит дорого. А в глазах амбициозной бизнес-аудитории, которая стремится получить уникальные знания, ценность e-learning недостаточно велика. Оно не заменяет живое общение с профессурой, неспособно подарить те же яркие эмоции, которые дарит коллективное открытие знаний. Но взрывное развитие современных технологий может изменить ситуацию уже в недалеком будущем.
Новые платформы дадут онлайн-образованию многие преимущества классических школ, вплоть до передачи ощущений, которые возникают у человека, когда он лично присутствует на лекции или научной конференции. Студенты, находящиеся в разных концах мира, смогут учиться и работать как в синхронном, так и в асинхронном режиме. А такие ресурсы, как агрегаторы онлайн-программ edХ, Open University, и даже Linkedin, могут стать крупными ритейлерами бизнес-образования нового поколения, сделав его доступнее и дешевле. Очевидно, если бизнес-школы останутся в стороне от этого процесса, они потеряют многих своих клиентов.
7. Индивидуализация программ
Если корпорации мечтают об индивидуальном подходе, то отдельные слушатели – тем более. Благодаря e-learning первые шаги в этом направлении уже сделаны. В будущем настраивать программы под потребности и возможности студентов позволят технологии обработки больших данных и нейротехнологии.
Уже сегодня как за рубежом, так и в России разработаны устройства, фиксирующие сигналы, которые подает мозг, и позволяющие оценить, насколько глубоко усвоена информация. Если во время лекции раздать это устройство студентам, преподаватель сможет со статистической точностью понять, как сильно привлекли внимание те или иные из показанных слайдов. Дальше повышение интереса к курсу зависит уже только от преподавательского мастерства: все ориентиры для этого есть. А по мере совершенствования нейротехнологий появится возможность оценивать освоение учебного материала по множеству различных параметров. Результатом станет создание индивидуальных курсов, учитывающих уровень знаний и психологические особенности каждого студента.
«На смену интернету придет нейронет, передающий на расстояние не только информацию, но и мысли, образы, какие-то состояния человека, – уверен Евгений Плужник, первый проректор Московского технологического института, ведущего исследования в области нейрообразования.
Но чтобы это будущее стало реальностью, бизнес-школам во всем мире предстоит пройти через те же процессы трансформации, проводить которые обучают их преподаватели: вырабатывать видение, формулировать стратегию, строить бизнес-планы и привлекать инвестиции. По свидетельству ректора Школы управления «Сколково» Андрея Шаронова стартапы в области обучения уже привлекли $1 млрд в мире. Бизнес-школы традиционного формата могут только мечтать о таком финансировании. И это еще одна глобальная задача, которую им предстоит решить, чтобы ответить на вызовы времени.
Источник фото: 24.kz
Обходя (видимо неудобную, и потому для них нежелательную) тему социальной успешности выпускников бизнес-школ, делая вид, что нет никакой социальной успешности (а если и есть, то не важна, она не важна, чур меня, не важна! ) мои уважаемые оппоненты предъявляют претензии:
- бизнес-школам как институциям,
- учебным планам,
- их слушателям,
- и преподавателям.
Господа, высоко ценю вашу способность генерировать трафик, спасибо! Но нет ли у вас ощущения бесполезности продолжения этой дискуссии? Мое предложение сформулировать тезисы и показать их деканам было отклонено ("крапленая колода" и т.д.)))). Может быть, свернем эту дискуссию и подождем, когда Владимир Черкашенко напишет свой первый бестселлер из числа заявленных?
Дмитрий,
Вы говорит о БИЗНЕС-школе ВШЭ или о магистратуре? Это не одно и то же. Разница в возрасте >10 лет. У одних есть опыт работы, в том числе руководящей. другие еще "пороху не нюхали".
В бизнес-школах содержание программ строится в результате диалога школы и слушателя. Есть обязательные предметы, и есть набор индивидуальных или групповых занятий, которые слушатель выбирает сам, в зависимости от своей карьерной траектории.
Преподаватель отдает себе отчет, кто слушает его лекцию в данной группе. и, насколько это возможно, "таргетирует контент". В одной из школ поток слушателей делится на три:
- имеющие высшее экономическое образование
- техническое
- гуманитарное
В другом случае поток делился на финансистов/ не финансистов.
Причем здесь бизнес-школа? Какое отношение этот пример имеет к бизнес-школе?
Вниманию уважаемых оппонентов,
Специально для вас редакция Executive.ru сегодня реанонсирует тест "Разбираетесь ли вы в бизнес-образовании?" :))
Не упустите возможность проверить, насколько глубоко вы владеете темой. :))
Андрей, зачем подогревать дискуссию на ровном месте. Расскажите что-то более интересное.
И о какой успешности идёт речь? В приведённой Вами ссылке указывается заработная плата 60 тыс руб ... :) Пусть у Вас не было более свежей статьи и привели какую нашли десятилетней давности ... Мне представляется что и ТОПовых мест не хватит на всех, с учётом того, что большинство хочет продолжить работу в Москве. Это не говоря о тех, кто хочет работать за границей.
Могу привести ещё один пример своего знакомого, сын которого первым закончил бизнес-школу и получил место в лондонской компании. Несмотря на то, что его там ценят, и он уже второй раз поехал туда - еле сводит "концы с концами". Жизнь в Лондоне слишком дорога. Могу добавить, что у него ещё два диплома, и учтите его высокую математическую подготовку - кафедра прикладной математики МИЭМ (сейчас уже МИЭМ - ВШЭ) - за это его и ценят в Англии..
Зачем рассказывать сказки, "обещать золотые горы" и "кисельные берега"? Некоторым приходится прятать свой диплом, чтобы устроиться на работу. Кто-то успешен, да! Лучше статистику успешных стартапов приведите, о которых писали по ссылке ...Цитата из интервью В.Година показывала сменяемость преподавателей в бизнес-школе. Она показывала это, только это и ничего кроме этого.
У редакции Ехе нет технической возможности переписывать опубликованные тексты и вносить в них актуальные данные по зарплатам )). Мы действуем иным способом: удаляем тексты, потерявшие актуальность, и публикуем новые.
Об уровне зарплат Вы можете судить в том числе по сервису "Вакансии": по состоянию на сегодня на портале Ехе опубликована 681 вакансия с зарплатой 100 тыс. руб. и выше -- вакансии с меньшим объемом зарплаты мы не публикуем.
Неудачников, согласен с Вами, много. И что? Что из этого следует для Ехе? Для бизнес-школ?
Мы обсуждаем другую ветку дискуссии - бизнес-школам придётся вплотную столкнуться с общим падением образования и мотивации будущих слушателей, и какую роль в этом играют бизнес-школы. Это был пример.
У Вас было что-то сказано о социальной успешности выпускников бизнес-школ, но без примера. Заработная плата 60 тыс. руб. - это неинтересно, чтобы напрягаться и платить за обучение - это по ссылке на статью, с учётом дискуссии по поводу этой статьи, которая начинается в 2013 г. - других дат не нашёл :(
Уважаемый Андрей,
давайте быть честными - деканы HBS, LBS, IMD, Insead и Стэнфорда этот тест провалят, и не из-за незнания ими русского, хотя нет сомнений, что эти люди имеют основания ответить на вопрос в заголовке теста уверенным "Yes!"
Уважаемый Андрей Геннадьевич!
Я думал, что с использованием метафор проблемы только у коллеги Зонзова :)
Цитата правомерна, поскольку в первой же строке есть указание на институт, который только что посетили персонажи.
А вообще стоит перечитать эту небольшую повесть, в которой изображено китацское общество 30-х годов. Мы, к сожалению, копируем совсем не современный Китай.
А по поводу г-на Година - жаль, что у ГУУ такой недальновидный и поверхностный руководитель. Я обучался в аспирантуре на кафедре другого ректора МИУ (ныне ГУУ), О.В.Козловой. Поверьте на слово, совсем другой уровень.
Надеюсь, отнесение ВШЭ к среднему роду произошло машинально :)