Космический стартап: как это сегодня делается в России

Основателю SpaceX Илону Маску понадобилось десять лет, чтобы в 2012 году к МКС пристыковался первый в мире частный космический грузовик Dragon. Испытание корабля для туристов, который десять лет создавала компания Ричарда Брэнсона Virgin Galactic, в 2014 году закончилось катастрофой. Джефф Безос работает над альтернативным туристическим проектом Blue Origin c 2000 года. И пока успешная точка в нем не поставлена.

Российская компания «Космокурс» вступила в соревнование частных космических программ позже других – в 2014 году. Так же, как Virgin Galactic и Blue Origin, она разрабатывает комплекс для суборбитальных туристических полетов. И планирует пройти путь от идеи до старта быстрее своих конкурентов. На чем базируется такой план? Какие технологии и управленческие преимущества частной компании делают его реалистичным? И какие проблемы могут помешать его осуществлению? Соучредитель и генеральный директор «Космокурса» Павел Пушкин рассказал об этом Executive.ru.

Зачем быть вторым или третьим

Executive.ru: На сайте «Обещания.Ru» вывешен ваш прогноз: первый турист полетит на корабле «Космокурса» в 2020 году. И рядом – результаты голосования: верите, или нет? 46% посетителей сайта не верят. Что бы вы им ответили?

Павел Пушкин: Тут на самом деле два вопроса: верите, что мы вообще что-то сделаем, или что сделаем в 2020 году. В 2020 год я сам уже не верю. Мы перенесли первый старт на 2021-й. А если люди в принципе в нас не верят – то это часто те, которые считают, что сегодня в России вообще ничто не возможно. Я с такими общаюсь часто. И причем у них не к технике претензии, а по сути: вот великий Сергей Королев мог, вот СССР мог, а мы нет.

Но у нас и в советское время были проекты, которые закрывались в том числе потому, что в них не было веры. Часто вспоминают о разработке сверхтяжелой ракеты Н-1, которая должна была стать нашим ответом ракете «Сатурн», доставившей американцев на Луну. Эту программу закрыли после серии неудачных пусков и конфликтов между руководителями ведущих конструкторских бюро Василием Мишиным и Валентином Глушко. Мы решили, что после американцев нам на Луне делать нечего. Хотя двигатели К-33, сделанные для той ракеты, оказались настольно надежными, что, простояв десятилетия в ангаре, летают до сих пор.

Executive.ru: Кто из частных компаний первой отправит туриста в космос?

П.П.: Blue Origin Джеффа Безоса. Она на финишной прямой: в 2017 году планирует завершить тестовые пуски окончательной версии своей ракеты, в 2018-м обещает запуск с туристами.

Executive.ru: «Космокурсу» придется догонять лидеров. Есть ли смысл быть вторым или третьим на таком рынке, как космический туризм?

П.П.: Да, приходится слышать: все уже сделано до нас. Но все движется, все меняется. Если Безос полетит первым, это не значит, что он сделал идеальное изделие. Вообще в космонавтике идеальных изделий не бывает. Очень часто меняются задачи, и это требует новых решений. И, кроме того, наши конкуренты тоже пока еще мало знают о рынке, много делают ошибок. Идя за ними, мы видим эти ошибки. Мы их уже не допускаем, и это экономит время. Мы закладываем в проект какие-то синергетические вещи, которые дают более высокий эффект.

Executive.ru: Ваш проект ориентирован на весь мир?

П.П.: Конечно. Об одной России даже нечего говорить.

Executive.ru: Насколько велик ваш рынок? Как вы собираетесь на нем конкурировать?

П.П.: Есть оценка по США: 15 тыс. клиентов за десять лет. У нас полет будет стоить примерно столько же, как у у Blue Origin: $200-250 тыс. Но объем кабины для туристов будет в два раза больше, высота полета в два раза выше, и время в невесомости в полтора раза дольше.

Нормальный средний бизнес

Ракетно-космическая система, которую разрабатывает «Космокурс», включает стартовый комплекс, ракету-носитель и многоразовый корабль для туристов – отсоединяющуюся от ракеты капсулу, рассчитанную на шесть человек. Предполагается, что они смогут провести в невесомости пять-шесть минут, поднявшись на высоту 180-220 км. В качестве места для стартов выбран Байконур.

Инвестиции в проект оцениваются в $150 млн. Имя предпринимателя, готового вложить эту сумму, не разглашается. Достоверно известно только то, что это миллиардер из российского списка Forbs.

Ехесutive.ru: Что уже сделано по реализации проекта?

П.П.: Мы находимся на стадии составления бизнес-плана с опорой на технику. Задача – получить полный ответ о том, что реализуемы все технологии, которые лежат в основе проекта и что стоимость создаваемой системы нас удовлетворяет. Считаем все: необходимые производственные площади, оборудование, расстояния, количество людей для выполнения различных операций.

При этом с технической точки зрения мы не создаем что-то абсолютно новое. Мы адаптируем к своим целым уже испытанные решения. Система для суборбитального полета в одноразовом варианте работала еще в 1950-х годах.

Executive.ru: Белку и Стрелку так же в космос отправляли?

П.П.: Точно так же. Только не многоразово: как это сделать, стало понятно лишь в 1970-х годах. Другая принципиальная разница – повышенные требования к безопасности. Ведь на корабле полетят люди. И, наконец, это коммерческий проект. Он должен себя окупать.

Executive.ru: Возможно ли реализовать такой проект чисто в частном формате?

П.П.: Нет. Обязательно надо взаимодействовать с предприятиями Роскосмоса по правилам, установленным государством. Это создает определенные сложности. Например, пришлось на восемь месяцев притормозить работы, чтобы найти и отремонтировать удобный офис, отвечающий всем требованиям безопасности и секретности на предприятиях ракетно-космической отрасли. Въехали в ноябре 2016 года в одно из зданий МГТС, расположенное рядом с метро «Багратионовская» и Центром им. Хруничева. И с этого момента стали активно набрать людей.

Executive.ru: Воплощать в железе чертежи ракеты и космического корабля будут госпредприятия?

П.П.: Не факт. Мы недавно общались с одним крупным заводом. Там нам говорят: «Сделаем вам ракету, у нас для этого свободные площади есть». Я поинтересовался: «А если завтра государство примет новую космическую программу и вас к ней подключит?» - «Ну, тогда мы вас попросим подвинуться». То есть завод не готов работать с нами серийно. Для него наш проект - просто разовый приработок. Но мы же не можем запускать ракету в производство только тогда, когда у подрядчика есть свободные мощности!

Executive.ru: «Космокурс» будет строить свой завод?

П.П.: Может быть. Потому что затраты на строительство нового завода примерно равны тому ценнику, который нам выставляют предприятия Роскосмоса за освоение нового производства. Любому подрядчику все равно придется многое создавать специально для нас: в готовом виде есть только пустующие здания.

Executive.ru: И построить собственный завод можно до 2021 года?

П.П.: Да. Потому что у нас достаточно маленькая система. А требования к производственным технологиям не очень серьезные. Плюс: у нашего инвестора много собственных промышленных предприятий, некоторые из которых можно переориентировать. Мы рассматривали этот вопрос. Оказывается, это не так дорого и сложно, как могло бы показаться. Завод небольшой нужен.

Executive.ru: На сколько человек?

П.П.: Я скажу про всю компанию. Мы как раз сейчас проводим такой анализ. В штате Blue Origin немногим более тысячи человек. При этом они не только делают и экспуатируют аналогичную систему, но дополнительно проектируют сверхтяжелую ракету, двигатели для нее и строят завод, который все эту будет производить. В новозелендской компании Roket Lab работают около 100 человек, но у нее кооперация пошире. SpaceX на момент первого пуска сверхлегкой ракеты – это 150-200 сотрудников. Отсюда вывод: нашей компании тоже нужно несколько сотен человек.

Executive.ru: Компания средних размеров может сделать сегодня то, что 60 лет назад делала целая страна?!

П.П.: В нашей сфере идут те же процессы, что в других, где современные технологии ускоряют и удешевляют производство. В XX веке все новое в СССР и США создавалось для оборонных целей и для космоса: те же компьютеры, мобильная связь. Но сегодня не космонавтика локомотив развития техники, а потребительский рынок. Специально для космоса уже мало что делается. Нет, например, металла, которым раньше называли космическим. Это стандартные алюминиевые сплавы, которые применяются повсеместно. Элементная база? Так у нас в телефонах мощность больше, чем в бортовых цифровых вычислительных машинах, устанавливаемых на ракетах!

Инженерные кадры сейчас тоже больше знают. Это не 1950-е годы, когда не было ни специальной литературы, ни интернета. Калькуляторов не было! Баллистику сотни женщин рассчитывали вручную, заполняя сотни таблиц и перепроверяя ошибки.

Кадровый вопрос

Просторный офис open space пока полупустой. В «Космокурсе» чуть больше двадцати технических специалистов, средний возраст которых около 32 лет. Нужно не менее пятидесяти в любом возрасте. Но найти инженеров, отвечающих требованиям проекта, непросто. Опытные конструкторы чаще всего не выходят на рынок труда. Из недавних выпускников вузов на одну вакансию «Космокурса» откликаются до двухсот-трехсот человек. Но многие не имеют никакого отношения к ракетостроению. До собеседования с генеральным директором доходят лишь пять. А из тех, кто принимается на работу, в течение года отсеивается 10-15%.

На закрытие одной вакансии уходит до полугода. Пушкин размещает объявления на корпоративном сайте, иногда – на Headhunter. Но эффективность интернета невелика. Попробуйте найти в Сети хоть одно резюме специалиста по аэродинамике в ракетно-космической отрасли! Обнаружите максимум пять за три года. Редкие специалисты так работу не ищут. Поэтому Пушкин делает ставку на развитие бренда работодателя. Главное – получить добрую известность в ракетно-космической области. «Космокурс» сотрудничает с блогерами, пишущими о космонавтике, ведет страницы в Facebook и во «ВКонтакте». Самая большая удача – минутный сюжет по телевидению. Он подтверждает: частный космос в России – это не миф. И тогда, случается, хорошие кандидаты обращаются в компанию без всяких объявлений о перспективной работе.

- Однажды к нам пришел конструктор, который выполнял наш заказ на своем госпредприятии, – рассказывает Павел Пушкин. - До этого он слышал о «Космокрусе», но не верил, что мы работаем всерьез. А когда его собственное руководство поручило сделать комплекс для нашего проекта, изменил свое мнение и заинтересовался нашей компанией.

Executive.ru: Какими качествами должны обладать специалисты, чтобы реализовать такой проект, как ваш?

П.П.: В моем понимании нормальный специалист – человек, который может самостоятельно разбить глобальную задачу на подзадачи, найти исходные данные, затребовать их, проработать задачу и написать отчет: оформить свои выводы так, чтобы они были понятны всем остальным. К сожалению, в космической отрасли многие инженеры считают, что им должны дать табличку, которую надо заполнить, формулу для расчетов и исходные данные, которые в формулу надо вставить. А то, что получится, вы сами описывайте.

Такие специалисты нам не нужны. Я не хочу, чтобы наши ведущие инженеры выполняли функцию по диспетчированию работы своих младших коллег, которые сами этого делать не хотят. Это прекрасные конструкторы, которые еще в советское время работали над проектом «Буран», над звездными войнами. Им уже за 60 лет. Но они прошли серьезную школу, умеют и результат получить, и его преподнести.

Executive.ru: В советское время на космических предприятиях был другой подход к работе?

П.П.: Нет, инертных, не желающих учиться людей тоже было немало. Но тогда у отрасли было много ресурсов, и всем находилась работа. А, мы как небольшая частная компания, не можем себе позволить кадровый балласт.

Executive.ru: По каким критериям вы решаете, подходит человек или нет?

П.П.: Системность мышления. Способность самостоятельно искать и делать.

Executive.ru: Как вы тестируете эти качества?

П.П.: Я просто беседую. Технические знания обычно не проверяю: если я буду это делать, то тогда из выпускников университетов вообще никого не возьму на работу. Так обучение построено, что в голове чаще всего ничего не откладывается. Я прошу кандидата рассказать о своем пути, начиная с учебы. Какие курсовые в вузе писал, что нравилось? Потом спрашиваю, какие конкретно работы делал, с какими проблемами сталкивался, как их решал. Когда человек дает конкретные детальные ответы – все становится ясно. И обязательно спрашиваю кандидатов, почему они выбрали «Космокурс».

Executive.ru: Что отвечают?

П.П.: Распространенный ответ: «Все государственные предприятия плохие. Хочу в частной поработать». Меня такой ответ не удовлетворяет. Я не верю, что в госкомпаниях все так суперплохо. Бывает, люди говорят: «Работа интересная. Но все рядом спят. Я так не могу». Это я понимаю. Некоторые говорят, что мало платят. Но это уже не так: госпредприятия сейчас подтянули свои зарплаты. Мне не очень нравятся, когда только про деньги. Мне хочется услышать, почему человек выбрал именно наш суборбитальный проект, чему он хочет благодаря ему научиться, чего достичь.

Executive.ru: Кстати, какие у вас зарплаты?

П.П.: Оклад инженера-конструктора третьей категории – сразу после вуза – 50 тыс. рублей. Опытный специалист – ведущий инженер – получат 90 тыс. рублей. На тех же позициях в госкомпании поменьше, но не сильно. Если сравнивать с Центром Хруничева, где я сам проработал десять лет, разница процентов десять-пятнадцать.

Принцип Парето в проектировании ракет

Павел Пушкин окончил Московский авиационный институт. Еще студентом в 2004 году начал работать в ГКНПЦ имени Хруничева и вырос здесь до заместителя руководителя проектно-исследовательского центра. Строить частную космическую компанию не планировал. В будущем видел себя только конструктором. Но, оказалось: чтобы делать интересное дело, нужно стать предпринимателем.

Суборбитальный проект родился после того, как завершились работы над ракетой «Ангара», в которых участвовал Пушкин. Новой большой работы на горизонте не было видно. И молодой конструктор предложил легкую ракету для космического туризма. Идею на Хруничева обсчитали и оставили без развития. А потом знакомые из Фонда «Сколково» познакомили Пушкина с инвестором, интересующегося космосом. О создании новой компании первоначально речи не шло. Инвестор предложил Пушкину подготовить бизнес-план, оставаясь на полставки в государственном космическом центре, и затем реализовать проект на его базе. Но оказалось, что ракета для туристов не тот масштаб, который интересен госпредприятию с коллективом в 20 тыс. человек.

- Руководители, с которыми я общался, или задирали цену на работы, апеллируя к высокой ответственности, или отнекивались, ссылаясь на загруженность. Мой проект они воспринимали как ерунду: гособоронзаказ и другие дела были важнее, - вспоминает сегодня Павел Пушкин. – Я все чаще ловил себя на том, что говорю с коллегами на разных языках. «Ты что, - спрашивали меня, ракету хочешь строить таким количеством людей, как в одном цехе, который клапаны делает?» - «Так американцы строят», - я отвечал. - «Ну, так это американцы…»

В итоге я понял, что ничего не смогу сделать на полставки. Слишком много проблем могло возникнуть, и юридических в том числе. Инвестор мой уход с Хруничева поддержал. И теперь я вижу, что это было правильным решением. Мы, действительно, можем сделать проект малым количеством людей. Эффективность НИОКР у нас в пять раз выше, чем в Роскосмосе.

Еxecutive.ru: Что вы имеете в виду под эффективностью? С чем связан такой контраст?

П.П.: У нас меньше трудозатраты на ту же работу. Происходит это благодаря тому, что я объединил в одном специалисте функции, которые в госкомпаниях выполняют пять подразделений. Никаких проблем из-за этого не возникло, так как разделение конструкторских работ, которое принято в отрасли, просто устарело. Оно возникло в 1950-х годах, когда не было таких информационных технологий как сейчас. Например, один человек делает чертеж проектируемой детали, а массу считает другой, применяя интеграл и сложные формулы. Но с помощью Excel это может легко сделать один инженер. Я сам так делал, когда работал конструктором на Хруничева. Это и быстрее, и количество ошибок уменьшается, если все данные сразу сводятся в один чертеж.

Executive.ru: Почему тогда госкомпании сохраняют отживший подход?

П.П.: Представляете, сколько будет недовольных, если на предприятиях Роскосмоса начать менять эту систему? Во-первых, исчезнет работа у ставших ненужными отделов. Во-вторых, появятся дополнительные функции у специалистов, которым будут поручены дополнительные расчеты. Эти люди пойдут к гендиректору и найдут множество причин, по которым упрощать процессы нельзя. Социальные факторы тоже не стоит сбрасывать со счетов: глубокая реорганизация приведет к увольнениям.

Executive.ru: А методы гибкой проектной работы – Agile – вы используете? Они для вашей сферы подходят?

П.П.: Это когда продукт – все, документация – ничто? Лучше сделать действующий прототип и потом доработать, чем задержать его выпуск? Для нас такие подходы, принятые в программировании, не приемлемы. Очень велика цена ошибки. Ведь для того, чтобы испытать какое-то изделие, надо сначала построить целый завод и стартовый комплекс.

Но отдельные методы, ускоряющие проектирование, мы используем - в тех случаях, когда не нужна документация, а нужен быстрый результат. Скажем, идет увязка по нескольким параметрам некоего частного вопроса. Процесс тормозит очень большая неизвестность, и чтобы эту неизвестность сократить, нужно что-то посчитать. Тогда мы создаем рабочую группу из разных специалистов, и они быстро вопрос прорабатывают. При этом ошибка в их расчетах возникает, но некритическая. По правилу Парето мы быстро решаем 80% задачи, которые влияют на результат. А потом занимаемся 20%, которые связаны с углубленной проработкой нюансов и подготовкой документации.

Executive.ru: Если бы вам довелось встретиться с Безосом, Бренсоном, Маском, о чем бы вы их спросили?

П.П.: Где вы берете столько терпения.

Расскажите коллегам:
Комментарии
Слушатель MBA, EMBA, Москва

Очень интересная статья!
Цитата: "Инвестиции в проект оцениваются в $150 млн. Имя предпринимателя, готового вложить эту сумму, не разглашается."
Дайте угадаю - это Прохоров. Можете не называть его имя, только скажите "да" или "нет"?
И просьба, в следующей статье детальнее раскрыть вопрос из предисловия к статье: "Как управляется необычный проект?". Сейчас это не получилось...

Владимир Зонзов +10253 Владимир Зонзов Директор по производству, Украина

Входной билет в этот вид деятельности не просто слишком, а очень слишком, дорог. Поэтому, несомненно, здесь будет иметь место приватизация-применение частными лицами наработок госпредприятий.

Редактор, Москва
Сергей Левицкий пишет:
Цитата: "Инвестиции в проект оцениваются в $150 млн. Имя предпринимателя, готового вложить эту сумму, не разглашается."Дайте угадаю - это Прохоров. Можете не называть его имя, только скажите "да" или "нет"?

Не могу сказать ни "да", ни "нет", так как у меня нет на этот счет достоверных сведений. В списке учредителей "Космокурса" инвестор не фигурирует. Могу только сослаться на версию, которую выдвинули коллеги из издания "Бизнес-журнал". Они предложили, что лицо, представляющее в этой компании инвестора, близко к группе бизнесменов Махмудова, Бокарева, Козицына.

Директор по логистике, Москва

Давайте начнем с того, что полет американцев на Луну проводился в Голливуде. Куда будут летать эти туристы, если сейчас вся информация по покоренному космосу под большим вопросом? Есть множество доказательств, что полеты в космос - фикция. Очередной сбор денег с доверчивых вкладчиков?

Генеральный директор, Москва

Да какая разница, кто инвестор. Главное , что есть люди которым интересен сам вызов, который бросает эта небольшая компания всей существующей в России космической отрасли. И там ключевая проблема не в сумме инвестиций, а в кадрах, которые наша страна растеряла и в гос. регулировании, через которое придется пробиваться с кровью. И даже если они запустятся не 2021, а в 2025, и потратят не 150 млн а 300, все равно это будет проект которым можно гордится уже в силу того, что они создадут систему, которая это позволила сделать.

Владимир Зонзов +10253 Владимир Зонзов Директор по производству, Украина
>>> Есть множество доказательств, что полеты в космос - фикция

Перефразируя Жванецкого, можно сказать, что у некоторых есть слабина с эрудицией. Нет, пока они не высказываются, сие незаметно. А как рот откроют, то слабина так и прёт.

Слушатель MBA, EMBA, Москва
Александр Куракин пишет:
Да какая разница, кто инвестор.

Да, конечно, никакой разницы... это так, заметка на полях...

Генеральный директор, Москва
Сергей Левицкий пишет:
Дайте угадаю - это Прохоров.

Сергей, может вы и правы)

"Инвестиции в проект оцениваются в $150 млн." - по-моему, критично мало, специалисты - 32 года - средний возраст, зарплаты 50-90 т.р....Прогнозный период на запуск - 2021 год...Даже маленькая часть бизнес-плана - сплошные вопросы...Это не реально.

Слушатель MBA, EMBA, Москва
Татьяна Сухадолец пишет:
"Инвестиции в проект оцениваются в $150 млн." - по-моему, критично мало,

Здравствуйте, Татьяна! Чтобы дойти до (заранее извиняюсь...) долины смерти - достаточно. Шутка... Если заглянуть к ним на сайт и посмотреть схему идеи, то может показаться, что она не выглядит как "взрослый" космос. Плюс, мы же понимаем, замаячит подтвержденный профит - бюджет увеличат, начнут искать инвестиции...

Генеральный директор, Москва
Сергей Левицкий пишет:
Если заглянуть к ним на сайт и посмотреть схему идеи

Зашла и я на сайт...Раз в рамках Сколково - то 25% платит Сколково. По сайту стало еще более загадочно, чем проект закончится...и о чем эта история. Поживем, увидим. А статья больше про подбор персонала...

Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи
Статью прочитали
Обсуждение статей
Все комментарии
Дискуссии
3
Евгений Равич
Конечно. Иначе просто не могло быть. После появления книгопечатания очень многое изменилось. Но ...
Все дискуссии
HR-новости
Cпрос на сотрудников в гостинично-ресторанном бизнесе вырос на 60%

Зарплатные предложения для новых кадров выросли на 23% по сравнению с зимой прошлого года.

«Вкусвилл» запустил роботов для перевозки товаров в распределительных центрах

До конца 2024 года компания планирует роботизировать 30% операций, связанных с перемещением грузов из зоны приемки в зону хранения.

«Яндекс Еда» начала работать в Бишкеке

Киргизия стала шестой страной СНГ, где доступен сервис — после России, Казахстана, Беларуси, Армении и Узбекистана.

Более 40% наемных сотрудников не могут позволить себе больничный на работе

Свыше трети опрошенных отметили, что из-за проблем со здоровьем им отказывали в повышении.