Формируя корпоративные арт-коллекции, бизнесы придерживаются разных принципов, которые могут эволюционировать по мере того, как меняются они сами. Многие из них собирают тематические коллекции, связанные с направлением деятельности, считает Катрин Морель, профессор Нантской школы менеджмента.
Executive.ru: Можно ли говорить о том, что компании сейчас более активно инвестируют в предметы искусства? Компании чаще рассматривают это как выгодное вложение или скорее как поддержку искусства, благотворительность?
Катрин Морель: Как и частные коллекционеры, компании едва ли признаются в том, что рассматривают свои коллекции как финансовый актив. Да и люди, управляющие корпоративными коллекциями, смотрят на них иначе. Однако некоторые организации, не колеблясь, продают свои арт-активы, когда оказываются в отчаянном положении. Один из таких примеров – Lehman Brothers, инвестиционный банк, который продал свою коллекцию на лондонском аукционе Christie’s в 2010 году за 1 641 613 фунтов, чтобы расплатиться с кредиторами. Вложения в искусство – сфера, которая в большей степени привлекает состоятельных людей. Организации, в отличие от частных лиц, намного труднее убедить инвестировать в подобного рода проекты.
Executive.ru: По каким принципам разные компании формируют свои коллекции? Можете ли вы рассказать, какие работы находятся в коллекциях конкретных компаний?
К.М.: Формируя корпоративные арт-коллекции, бизнесы придерживаются разных принципов, которые могут эволюционировать по мере того, как меняются они сами. Многие из них собирают тематические коллекции, связанные с направлением деятельности. Так, например, бельгийская компания Lhoist, производитель извести и минералов, начала с фотографий своих сотрудников и их работы в разных странах мира, запечатленных известными фотографами. Британская компания Monsoon владеет множеством арт-объектов из текстиля, поскольку занимается розничными продажами одежды. Deutsche Bank начал собирать арт-коллекцию, покупая работы немецких художников, выполненных на бумаге. По мере того, как банк рос и расширял свою деятельность в других регионах, коллекция пополнялась работами художников из развивающихся стран. Когда компания не просто скупает предметы роскоши, а следует четким принципам, приобретая работы, связанные с ее деятельностью, это помимо прочего помогает сделать процесс формирования коллекции более понятным и менее дискуссионным для сотрудников. Когда корпорации покупают предметы искусства, руководствуясь в большей степени имиджевыми целями, они обычно ищут грандиозные и дорогие арт-объекты. Например, скульптуры и инсталляции, которые можно разместить при входе, чтобы произвести впечатление на посетителей.
Executive.ru: Какие компании чаще обращаются за консультациями? Как формулируют запрос?
К.М.: Обычно корпоративные арт-коллекции курируются профессионалами, чтобы обрести легитимный статус в мире искусства. В некоторых случаях коллекции размещаются за пределами корпораций, в музеях и фондах, чтобы придать им больше убедительности. Именно так, например, поступают Cartier и Louis Vuitton. Если у компании нет возможности держать в штате собственного куратора, она обычно нанимает консультанта по искусству, который развивает арт-коллекцию в соответствии с ее пожеланиями и потребностями. Довольно часто процесс создания корпоративной коллекции начинается с декорирования новых помещений. Грубо говоря, компании обращаются за советом, что повесить на стену. Если раньше предметы искусства традиционно покупали банки и страховые компании, то сейчас на этот путь также вступили технологические бизнесы, такие как Facebook. Современное искусство – их фаворит, поскольку символизирует идеи инноваций, риска, креативности, вызова... Все это привлекает организации, которые считают, что отличаются от остальных, и желают, чтобы все это заметили.
Executive.ru: Можете ли вы привести несколько самых успешных сделок 2014 года?
К.М.: Проводить оценку наиболее успешных сделок на арт-рынке непросто. Состоятельные покупатели избегают публичности, неохотно рассказывают о своих приобретениях, предпочитая пользоваться услугами дилеров. Тем не менее, некоторые сделки последних лет выделяются на общем фоне.
- В 2013 году глава инвесткомпании Dalian Wanda Group Ван Цзяньлинь приобрел на аукционе Christie’s в Нью-Йорке картину Пабло Пикассо «Клод и Палома» (1950 года) за $28 млн. Ранее наиболее высокая оценка картины составляла $12 млн. К слову, эта дорогая покупка подверглась суровой критике в Китае.
- В 2013 году Стивен Коэн, глава хедж-фонда SAC Capital, приобрел другую картину Пикассо, «Сон», за $155 млн у американца Стива Уинна, предпринимателя в сфере игорного бизнеса. До того, как попасть в руки Уинна, картина принадлежала другому частному коллекционеру, который приобрел ее в 1997 году на аукционе Christie’s за $48 млн.
- В 2013 году Роман Абрамович и Даша Жукова приобрели коллекцию более чем 40 работ Ильи Кабакова, собранную частным американским ценителем. Стартовая цена доходила до $60 млн, но финальная сумма сделки осталась неизвестна.
- В 2014 году скульптура Альберто Джакометти «Колесница» была продана на аукционе Sotheby’s за $100 млн (без учета комиссионных), и это была самая высокая цена, выплаченная за произведение искусства в том году. «Колесница» является одной из шести работ, созданных художником, и одной из двух, находящихся в частных коллекциях. Говорили, что покупателем является Стивен Коэн.
- В ноябре 2014 года на нью-йоркском аукционе Christie’s немецкая сеть казино WestSpiel выставила на торги работы Энди Уорхола «Тройной Элвис» (1963) и «Четыре Марлона» (1966), которые приобрела в 1970-х годах у швейцарского арт-дилера за $182 тыс. И снова разыгралась война анонимных ставок, в результате которой первая работа была продана за $81,9 млн с учетом аукционных сборов, а вторая – за $69,6 млн. Имя победителя никто не знает наверняка, однако в связи с этой сделкой упоминались имена американских коллекционеров Хосе и Альберто Муграби, гонконгского коллекционера Алана Лау, а также пары других миллиардеров, собирающих работы Уорхола.
- 3 февраля 2015 года на лондонском аукционе Sotheby’s между двумя дилерами, действовавшими от лица клиентов, развернулась настоящая битва за автопортрет Казимира Малевича 1909 года. Победу одержал лондонский дилер Гарри Блэйн со ставкой 5,7 млн фунтов за работу, стоимость которой оценивалась в диапазоне 1-1,5 млн фунтов. Предыдущая владелица картины, россиянка, проживающая в Лондоне, приобрела ее в 2004 году за 162 050 фунтов. Ходят неподтвержденные слухи, что картину купил Роман Абрамович.
Executive.ru: Как формируется цена на предметы искусства? Насколько стоимость зависит от субъективных факторов? Каковы объективные факторы?
К.М.: В сфере ценообразования на предметы искусства все очень субъективно, хотя есть и объективные факторы, такие как состояние работы и ее происхождение. Есть ряд ключевых вопросов, влияющих на стоимость. Сколько коллекционер готов заплатить за конкретную работу? Кто еще на нее претендует? К какому периоду жизни и творчества художника относится именно эта работа? Есть ли другие похожие работы, находящиеся в частных коллекциях? Покупателей также волнует, что приобретения скажут о них окружающим. Будут ли они демонстрацией его богатства? Свидетельством тонкого вкуса? Будут ли окружающие ему завидовать, потому что больше ни у кого такого нет? Или покупка придаст коллекции завершенность?
Executive.ru: Какие направления в искусстве сейчас наиболее востребованы покупателями? Почему?
К.М.: Сейчас все сходят с ума по современному искусству, потому что цена на молодых художников может значительно вырасти за очень короткий срок. Один из таких примеров – художник Оскар Мурильо. Из-за этого современное искусство привлекает спекулянтов, которые ищут быстрой и большой отдачи. В 2014 году доля послевоенного и современного искусства составила 48% от общего объема продаж в стоимостном выражении (подробнее об этом можно прочитать в ежегодном отчете о состоянии арт-рынка Фонда TEFAF). Если же говорить о зарождении новых трендов, то, на мой взгляд, вскоре мы сможем наблюдать популярность таких направлений как медиаискусство и современная керамика.
Executive.ru: Обращались ли к вам за консультацией российские бизнесмены?
К.М.: Лично – нет. Для этого существуют специалисты, консультанты по искусству, эксперты аукционных домов или галереи, которые помогают им.
Executive.ru: Насколько сейчас российский арт-рынок интересен с точки зрения инвестиций в предметы искусства? Есть ли российские художники, которые востребованы?
К.М.: Хотя рынок российского искусства восстановился после 2008 года, россияне предпочитают совершать покупки за границей, в частности, в Лондоне. Сейчас востребованы художники-авангардисты и конструктивисты, творившие в 1920-х годах, такие как Казимир Малевич, Николай Фешин, Варвара Степанова. А среди современных российских художников наиболее высоко ценятся работы Ильи Кабакова.
Executive.ru: Какие советы вы могли бы дать бизнесмену, который не разбирается в искусстве, но хотел бы заняться коллекционированием?
К.М.: Начните посещать выставки в музеях и галереях, пройдите курс по искусству или наймите человека, который познакомит вас с миром искусства. Всегда покупайте те предметы искусства, которые вам нравятся, старайтесь не следовать за трендами и читать рецензии. Начните коллекционирование с работ, выполненных на бумаге, они обычно стоят дешевле.
Вообще надо глубоко разбираться в предмете. Предмет называется ''инвестиции в искусство''. А то вот Рыболовлев не разобрался, и вот результат. Искать по тексту ''Рыболовлев заплатил обманувшему его арт-дилеру более $2 млрд''
А меня после того как я познакомился с рынком искусства больше интересует вино инвестиционного качества. Рынок искусства убивает фальшак. Не только у нас, а во всем мире. В вине такого нет.
На рынке вина всё очень просто: покупай напрямую у производителей, или у тех, кто точно покупает у производителей и оооочень дорожит своей репутацией (это его главный актив). А как мне купить Брейгеля у производителя?