Александр Галицкий: «В России мало прорывных стартапов»

Поговорить с одним из первых советских бизнесменов всегда полезно, ибо такие люди смотрят на происходящее через призму времени и собственного опыта. Александр Галицкий, предприниматель, основатель венчурного фонда Almaz Capital Partners, будущий спикер конференции StartUp Week Europe поделился сегодня своими соображениями насчет перспектив российской и европейской экосистемы стартапов.

Executive: Почему одни стартапы успешны, а другие нет?

Александр Галицкий: Успех во многом определяется продуманностью стартапа как такового. Очень часто люди берут сырую идею и пытаются ее быстро реализовать. Есть такое понятие – продуманный стартап. В противоположность ему есть еще анархический стартап, в нем, если люди не продумали концепцию продукта, бизнеса вокруг него и модели заработка, провал гарантирован.

Executive: Но почему?

А.Г.: Или слишком увлечены идеей, а фокуса на результат нет. В таких компаниях, например, часто пишут много кода (раза, эдак, в три больше, чем нужно), пытаются реализовать кучу функционала, вместо вывода продукта на рынок и его тестирования в «боевых» условиях… Или раздуваются, нанимая много людей. Причем всем раздают должности больших начальников, и люди, соответственно, больше заняты политикой, чем бизнесом.

Executive: А как же тогда гениальные идеи и мысли, которые посещают людей на их собственном опыте? Вот человек нуждался в каком-нибудь приложении для Android – сделал и денег заодно заработал

А.Г.: Да, я знаком с таким принципом: «Делай так, если бы ты хотел иметь такую игрушку!» Но, на мой взгляд, это не совсем правильно, ибо видение одного человека не совпадает с миллионами. Можно, конечно, сотворить удачное приложение для Apple или Android, но построить реальный бизнес таким образом нельзя.

Executive: А какая у вас была самая роковая ошибка в бизнесе?

А.Г.: Ошибок было много, и я рад этому, потому что именно через ошибки ты учишься и познаешь мир. Когда я только начал заниматься бизнесом, я тогда и сути бизнеса не понимал. Выходя из советского НИИ, ты готов работать над инженерным продуктом, но ты не понимаешь запросов рынка, бизнес-моделей. Поэтому мои первые компании были реализованы как инженерные компании, создающие технологии и прототипы продуктов. Например, в 1992-1993 – мы реализовали прототипы сегодняшнего WiFi. У нас покупали технологии и доводили до ума в своих инженерных подразделениях.

Из наиболее существенных ошибок считаю – погоню за ценой компании или иными словами valuation. Если уж и привлекаешь деньги для развития бизнеса, то привлекать их нужно от людей, которые могут тебе точно помочь грамотно ими распорядиться. В моей бизнес-практике я как-то погнался за valuation компании: одна уважаемая венчурная компания мне предложила оценку для инвестиций в размере 12 миллионов долларов США, а начинающий венчурный инвестор предложил – 22. Я выбрал, по своей наивности, второе. И заплатил за это очень дорого, ибо инвесторы, которые пришли, оказались непрофессионалами и не смогли ничем помочь. Рост компании был очень медленным и болезненным, и ожидаемого мною существенного вклада в развитие моей компании инвесторы не внесли.

Вторая ошибка, классическая для всех технических предпринимателей, это слишком большое внимание технологиям, а не бизнесу. В реальной жизни очень важно найти правильную модель реализации продукта (так как он все равно не будет совершенным). Всегда нужно помнить, только 25% затрат на строительство компании уходит на саму идею, технологию и прототип. А все остальные затраты, это превращение прототипа в продукт, а продукта в бизнес. Но понимание важности такого подхода приходит только с опытом…

Executive: Не так давно Юрий Мильнер сообщил, что в России на сегодняшний момент нет проектов, в которые он хотел бы вкладывать деньги. Что вы думаете по этому поводу?

А.Г.: Юрий Мильнер, конечно, успешный бизнесмен, но он не венчурный инвестор. Он привык работать с иными объемами денег, и для него не существуют объектов для инвестиций в России. Да, у нас нет Facebook, Twitter и прочих с миллиардными стоимостями и уже построенным бизнесом. Но и в России много интересных стартапов. Мы в фонде просматриваем порядка 600 проектов в год, и ряд из них весьма интересных, поэтому я не соглашусь с Юрием. Есть куда вкладывать деньги и свои знания, просто с этими компаниями надо много работать. Это требует много усилий в сравнении с тем же «Фейсбуком», «Твиттером», где тяжелая работа уже сделана… Это все равно, что вложиться в Apple семь лет назад: стоимость акций выросла в 70 раз, а работу за вас сделал Стив Джобс.

Executive: Да, есть мнение, что российские проекты в этом плане более дорогостоящие и на перспективу, ибо необходимо выращивать команду, обладающую, как правило, небольшим бизнес-опытом…

А.Г.: Почему, в России есть профессиональные команды, например, в области продуктовой инженерии и предпринимателей достаточно много. Дело в другом, у нас слишком маленький IT-рынок, он составляет всего 5% от мирового объема продаж. При такой выборке очень сложно провести анализ и выявить проблемные точки на рынке. Если еще добавить отсутствие исследовательских институтов в России, которые были в советское время, – то трудно ожидать большого потока системных, платформенных и глубоких стартапов. Другое дело Интернет – проекты, специализирующиеся на сервисных моделях. Вот их достаточно много. Но это не только специфика России, а мировая тенденция: там, где нет исследовательских институтов и маленький рынок, сложно строить вообще инновационный бизнес.

Executive: А что в этом случае вы можете сказать про Европу… В последнее время здесь усиленно пытаются возродить дух предпринимательства и стартапов, растет количество инкубаторов и акселераторов.

А.Г.: Затея хорошая, и мысль как догнать и обогнать Америку тоже интересная. Но знаю, например, что в Дании – самое большое количество изобретений, в сравнении с другими странами Европы, но качественных стартапов мало. Европейский рынок географически разрознен, многоязычен... И все зависит от подхода: какую модель выбрать для Европы или отдельно взятой страны? Например, в Израиле все четко отлажено: у них нет внутреннего рынка, и поэтому стоящие проекты сразу отправляются в Америку для своей бизнес реализации. Хотя, если несколько соседних стран, например, германоязычных, объединится и станет играть по одним правилам, то это создаст благоприятную экосистему для развития стартапов. Да и России появляется шанс: так на сегодняшний день она является одним из самых больших Интернет-и мобильных рынков в Европе (если, конечно, считать ее частью Европы).

Executive: Значит, на ваш взгляд, европейская экосистема пока не приспособлена к развитию стартапов в классическом понимании?

А.Г.: Думаю, что да. Это одна из моих ошибок, что после успеха в США пытался построить бизнес в Европе. Особенно удручает, что в Европе реализована «социалистическая» модель экономики, например, в части найма и увольнения трудовых ресурсов. Если предприниматель нанял неправильных людей или ему нужно сократить расходы и уменьшить количество сотрудников, – то это практически невозможно. А если даже после шести месяцев переговоров ты и уволил сотрудника, – то еще шесть месяцев ты должен платить ему зарплату. В таких условиях стартапы просто не могут выжить. Бонусы и социальные пакеты, выдаваемые европейскими компаниями служащим, тоже играют не последнюю роль… Люди разбалованы, и переносят свое понимание корпоративных благ на стартапы.

Executive: Каких изменений в российской и европейской стартап- экосистеме вы ожидаете через год-три?

А.Г.: Сегодня как в России, так и в мире, очень много старатпов, построенных на сервисной экономике, и мало прорывных, построенных на результатах прикладных исследований. И это проблема мировая. Поэтому я ожидаю, что изменится отношение в ней. В скором времени в рамках проекта «Сколково» появится несколько сильных прикладных лабораторий, которые будут работать в тесном сотрудничестве с ведущими западными университетами и передавать опыт прикладных исследований российским университетам. В результате появятся глубокие, качественные стартапы... Еще я надеюсь, что очень сильно изменится отношение к предпринимательству и инвестициям в обществе и органах власти… А пустая риторика об инновационной экономике реализуется, все-таки, в инновационной экосистеме. Уже сейчас венчурный капитал работает, инициативы не остаются без внимания, и это вселяет надежду и уверенность. Но российские инициативы часто страдают непоследовательностью действий. Многие привыкли, что успеха можно достичь за месяц, ну пусть за год, и нет времени на ожидание. Все предыдущие годы люди богатели на расходах, а не на доходах. Спекулятивный подход развил нетерпимость в бизнесе. Поэтому, очень важно, чтобы всем нам хватило веры в задуманное!


Расскажите коллегам:
Эта публикация была размещена на предыдущей версии сайта и перенесена на нынешнюю версию. После переноса некоторые элементы публикации могут отражаться некорректно. Если вы заметили погрешности верстки, сообщите, пожалуйста, по адресу correct@e-xecutive.ru
Комментарии
Участники дискуссии: Галина Типикина, Игорь Серебряков
Директор по R&D, Санкт-Петербург

''Многие привыкли, что успеха можно достичь за месяц, ну пусть за год, и нет времени на ожидание. Все предыдущие годы люди богатели на расходах, а не на доходах. Спекулятивный подход развил нетерпимость в бизнесе. Поэтому, очень важно, чтобы всем нам хватило веры в задуманное! ''

Очень правильный вывод! Спасибо за статью! =)

Адм. директор, Москва

Всё течёт, всё изменяется, но по закону спирали.

Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи
Статью прочитали
Обсуждение статей
Все комментарии
Дискуссии
Все дискуссии
HR-новости
Россияне стали меньше тревожиться из-за работы

Год назад уровень тревожности россиян по поводу различных возможных проблем на работе был выше.

Уровень счастья напрямую влияет на продуктивность большинства россиян

При этом почти каждый четвертый респондент считает, что их руководитель ничего не делает для счастья сотрудников.

70% россиян отмечают сильное влияние работы на уровень стресса

Наибольший стресс создают строгие дедлайны, внезапные и большие объемы задач, а также собственные ошибки при выполнении задач.