Коррупции столько же лет, сколько и мировой цивилизации в ее относительно организованном виде. За это время над искоренением коррупции бились светлейшие (и не очень) умы прошедших эпох и современности. Однако, несмотря на все усилия, она была, есть и похоже будет. Коррупция неотделима от государственности как таковой и бюрократии подобно тому, как собака неотделима от преследующих ее блох, лошадь на пастбище от слепней.
Часто бюрократия напрямую отождествляется с коррупцией. При этом в бюрократизме исследователи обнаруживают много положительных черт. Крупнейший теоретик бюрократии Макс Вебер писал: «Приближается диктатура чиновника». Причиной этого служила, как он утверждал, уникальная способность бюрократии справляться со сложными управленческими задачами в массовом индустриальном обществе.
Однако никто и никогда не говорит о пользе коррупции, вернее сказать об эффективности, поскольку полезное (с точки зрения общественной морали) не всегда эффективно и наоборот. А ведь именно это и является собственно причиной ее существования. Считаю, что в определенной степени коррупция полезна в том плане, что она имеет, де-факто, экономическую эффективность, которую при желании можно облечь в реальные цифры. Если бы это было не так, то экономические законы не позволили бы ей существовать. Не может существовать то, что не эффективно и не направлено на удовлетворение конкретных потребностей общества. Именно общества, а не какой-то существующей самой в себе обособленной группы.
Например, сколько средств экономит автомобилист, который заплатил взятку на дороге, вместо того чтобы пробираться по пробкам, парковаться, выстаивать очереди в банках. Гораздо проще и экономически выгоднее заплатить за справку, а не тратить несколько дней на ее официальное получение. Или техосмотр, тем более если вы уверены в исправности своего авто. Оформление за взятку документации позволит скорее приступить (или вообще приступить) к строительству, например, промышленного предприятия, что приведет к росту налоговой базы, обеспечению занятости населения.
«Скорее» – это время, которое является экономической категорией. Тот, кто сочтет приведенные примеры неудачными и легко устраняемыми с помощью, скажем, современных технологий, может не обольщаться на этот счет. Те же самые технологии подскажут новые еще более изощренные примеры. Подтверждением этому служат тысячелетия существования коррупции, которая значительно старше христианства и которая крепнет и матереет вместе с техническим прогрессом.
Таким образом, существует спрос на коррупцию, соответственно, существует и предложение. В наличии вполне осязаемый рынок, который имеет емкость, эффективность. И полный набор экономических инструментов. Например, складские запасы в данном случае представляют собой обладание информацией либо возможность совершить ограниченные для всех иных действия. Такие запасы будут предложены рынку при условии, что в обществе существует возможность вполне легально использовать средства, полученные за совершение подобных действий.
Коррупция – это неотделимая тень, которая следует за государственностью, пока светит солнце ограничений. В любом организме, в том числе и в человеческом, постоянно существует определенный набор вирусов. До поры они находятся в спокойном состоянии. При наступлении каких-либо неблагоприятных условий, связанных с ослаблением организма за счет внешнего воздействия, количество вирусов превышает «нормальный» уровень и организм заболевает. По аналогии с приведенным примером классифицируем коррупцию на нормальный, или «вирусный» уровень, и «острый», который разъедает организм изнутри, угрожая его существованию.
С учетом приведенной выше логики считаю, что есть смысл сосредоточиться на борьбе с «острой» фазой эффективности коррупции. Понятно, что «вирусная» и «острая» фазы коррупции не могут существовать друг без друга, являясь причиной и следствием. Homo economicus, получивший выгоду в «вирусной» стадии, готов получить еще большую в «острой». Возникает особый философский смысл, заключающийся в рождении сверхчеловека, небожителя, который видит свое существование вне общественных норм и правил. Подобная идеология всегда притягательна, особенно для авантюрных, честолюбивых и объективно смелых людей, которые в массе своей появляются как раз в эпоху перемен. Такие люди – это переносчики вирусов, увеличение количества которых приводит к проявлению сверхэффективности «вирусной» фазы коррупции и перехода ее в «острую» фазу.
Коррупция похожа на государство, которое оно сопровождает. Ведущие западные государства, страны юго-восточной Азии способны удерживать коррупцию в «вирусной» фазе. Это происходит несмотря на то, что именно в этих странах базируются крупнейшие корпорации, которые в погоне за прибылью генерируют изощреннейшие способы ее максимизации. Однако в большинстве случаев «шалят» они вне родных стен. Основой для этого является реальная политическая конкуренция, периодическая безболезненная смена лидеров, а главное – общественный контроль, который выражается не столько в наличии каких либо формализованных общественных советов и так далее, а скорее в ментальности самого общества.
Посмотрите на коррупционные пятна планеты. Это Африка, арабский мир, центральная Азия и… к сожалению, Россия. Почему так? Может быть дело в том, что на территории этих стран проживают люди с разных планет? Или дело в знакомой со школьного курса разнице между западным и восточным типами рабства, восточной ментальности, преимущественного типа религии? Я не стремился дать ответ на эти вопросы, поскольку в данном случае в фокусе рассмотрения находится в основном славянское государство, в отношении которого с уверенностью можно сказать, что эти факторы здесь не работают. В Советском Союзе, по крайней мере, в его европейской части, коррупция находилась в «вирусной» стадии.
Возникает еще один вопрос. Что первично? Богатые страны стали такими, потому что сначала развили экономическую мощь, а затем победили коррупцию, или же они стали такими успешными, потому что они сначала победили коррупцию? То есть как правильно? Бедность-коррупция или коррупция-бедность? Ответ очевиден, и на самом-то деле именно в нем все дело и собственно посыл для действий. «Острая» фаза коррупции несет в себе прямую угрозу в целом для государства, по крайней мере, для его политической системы и может привести к серьезным последствиям. Например, Сомали или некоторые другие страны, которые превратились в территорию, контролируемую отдельными группами и процветание которых напрямую зависит от наличия у них средств на оплату лояльности.
Так как же победить коррупцию? Или вернее в контексте настоящей статьи вернуть ее в «вирусную» фазу. Где найти 14893 действенный способ? На самом деле способы эти всем известны, они в той или иной степени используются, и мы не можем не замечать, что они постепенно начинают давать результаты. Можно говорить о необходимости принятия конкретных законов, однако любые законы обслуживают конкретные общественные настроения, чаяния, они просто не могут повиснуть в воздухе и быть вещами в себе.
Сначала необходимо кардинально изменить саму парадигму государственной службы. Представить ее не в виде работы, приносящей материальные блага, а в виде пути служения народу, своего рода стези мученичества. Человек, вступающий на этот путь должен понимать, что он сознательно обрекает себя лично, своих детей, семью на ограничения, которые не позволят им всем жить вне зависимости от принятого ими кодекса поведения или служения. Такие ограничения касаются всех сфер жизни. Это и обучение детей, ограничение круга знакомых, владения имуществом, отдыха, возможности ведения бизнеса, в том числе членами семьи, общественного поведения, трудоустройства своих детей, родственников и себя лично после окончания срока службы. Материальная составляющая такого пока виртуального кодекса служения – пропорциональность доходов и расходов и государственные опции, которые должны предоставляться чиновникам. О, слышу гомерический хохот.
На самом деле возможно все. В том числе и разработка подобного документа, методик его принятия и контроля. Слово «чиновник» не синоним слову «коррупционер». Большинство чиновников – честные люди, которые придерживаются виртуального пока кодекса служения. Не является новостью и наличие целого ряда профессий, которые требуют от их обладателей сопутствующих ограничений. Например, военнослужащие, полярники, да, в конце концов, сварщик, который выбирает профессию несмотря на то, что будет дышать ядовитыми продуктами горения.
В стране достаточно создано органов как государственных, так и общественных, которые могут осуществлять контрольные функции. Однако без действенного общественного контроля их эффективность равна нулю, а в отдельных случаях они сами являются источниками коррупции. Дело, прежде всего, в том, что в зрячем обществе коррупции в ее «острой» фазе не может быть просто по определению.
Последние двадцать лет развитие интернета, мобильной связи изменили мир. Не нужно больше контролировать «почту» и «телеграф». На наших глазах посредством социальных сетей, коммуникаций происходят интернет-революции. Футбольные болельщики невольно разработали достаточно совершенную систему оповещения огромного количества людей.
Это ресурс, который позволяет увидеть. Что? Ежика-олигарха в контексте образа из «Россия против ежиков» и высокопоставленного чиновника на фешенебельном курорте. Бизнес-леди, управляющую огромными средствами, которые ее муж заработал в нежном возрасте, понятно, до того как перешел на государственную службу. Сидящих за одной партой студентов престижной бизнес-школы, отцы которых не могут быть знакомы, поскольку «должны» находиться на разных полюсах. Дворцы, в которых живут те, кто не может там жить. То есть то, что запрещает тот кодекс, которого нет.
«Острая» фаза коррупции не может иметь место без многочисленной группы поддержки. Так может пора не обвинять всех вокруг, а самому покинуть ее и понести потери эффективности, связанные с «полезностью» коррупции. Совсем недавно так поступил уважаемый международный автоконцерн, который предпочел обменять преимущества роста продаж престижных автомобилей на честные правила ведения бизнеса. Дело за остальными членами группы. Только тогда в России станут невозможными вещи, которые повергли бы в шок граждан некоррупционных стран, случись они там.
Фото в анонсе: Unsplash
Относительно многопартийности замечание интересное. Главное, что бы партии были конкретно разные , тоесть имели разные идеологические базы. Вспомните классику (детскую). Было две партии - тупоконечники и остроконечники. Идеология налицо. Одни разбивают яйцо с острого конца, другие с тупого.
Сегодня в России есть две партии. Коммунистическая (там есть своя идеология) и все остальные. Кстати говоря, а чем например, от нас отличается колыбель партийности Англия? Там тоже есть две партии. Однако чем принципиально они друг от друга отличаются? Ну , например, что бы одна провозглашала общественную собственность на средства производства. Нет такого. Тоже самое и в Америке.
По существу есть две группы людей, которые болеют например, одна за ''МЮ'', другая за ''Ливерпуль''. Одно и тоже. Также есть две группы которые ''болеют'' за разные партии.
Посмотрите на улыбчивого дядю под моим постом. Какой он партии. Какой он вообще может быть партии? Кроме партии - заработать денег, жить хорошо. Это же правильно.
Николай Романов написал.
''А ее и не нужно побеждать. Как не нужно побеждать и чрезмерно разросшуюся и погрязшую в коррупции бюрократию. Нужно просто решить применительно к ним всего одну крохотную задачу. Своего рода, - бросить собаке определенную кость. После чего весь этот чудовищный паразитический механим сам, без постороннего влияния и насилия, превратится не просто в нечто рабостопособное, но в активно рабостоспособное на благо государства, страны, народонаселения, а не только самого себя, как то происходит в настоящее время. Плюс, при этом еще и будет обеспечивать эффективный самоконтроль за своими действиями, численность и качеством деятельности. Т.е. в то, чем должна быть бюрократия в нормальном здоровом государстве.''
Николай! И что за кость?
Господин Романов, как всегда, написал целый роман. Я попытался найти какие-то конкретные предложения решения проблемы в его рассуждениях, но, к сожалению не нашел.
Основная беда Российской интеллигенции заключается в том, что любая проблема или задача окружается еще большим количеством проблем.На любые предложения наши специалисты имеют тысячу причин, почему оно не будет работать. В результате все крутится в бесконечном цикле. Как сказал мне однажды один немецкий специалист после очередного общения с сотрудниками завода: ''Андрей! Я понял, почему у вас в России ничего не работает. У вас все слишком умные. Я уже 30 лет произвожу кирпичи, и считаю, что умею это делать очень хорошо. Когда я даю советы, как надо их производить, каждый работник, вместо того, чтобы следовать совету, начинает пачками выдавать причины почему это не получится''. Позже, работая руководителем крупного производственного предприятия, я быстро отучил своих сотрудников философствовать о трудности жизни. Я просил описать проблему/задачу одним предложением, а затем просил собраться во временный творческий коллектив и написать 5 предложений решения проблемы/задачи (на это давалось не более суток). После этого выбиралось одно, и все дружно шли работать.
Что касается любимого в России средства борьбы с злоупотреблениями посредством усиления контроля, мне сразу вспоминется один старый французский фильм. Два полицейских идут по Парижу. Один другому говорит: ''Послушай, а за нами следят двое''. Другой отвечает: ''Да это ребята из сверхсекретного управления по контролю за полицией''. Через некоторое время первый говорит: ''Посмотри, а за ними тоже следят''. Второй говорит: ''А это еще более секретное управления по контролю за теми, кто контролирует''. Это точно описывает то, что происходит в нашей стране. У нас панацеей считается непрерывное ужесточение контроля. В результате у нас некому работать. Одни контролеры. В свободных странах (вроде Финляндии), контроля почти нет, зато есть суровые и неотвратимые последствия за совершенные нарушения. Именно поэтому Россияне исключительно законопослушны, пересекая финскую границу. Никто не хочет остаться без Шенгенской визы на 1-5 лет (называется карантин). Занятно видеть, как наш чиновник на джипе с красивыми номерами ''о 000 оо'' пилит ровно 50 км в час в населенном пункте или аккуратно стоит в очереди на границе не пытаясь ее объехать. Некоторые уже узнали, что значит попасть в бокс углубленного досмотра. Именно поэтому действенной мерой будет пожизненный запрет на профессию для попавшихся на взятках или воровстве, включая родственников. Это очень хорошо работает в Европе.
У нас надо срочно вводить курс Problem solving во всех учебных заведениях, начиная со школы.
Что касается аргумента Юрия Тюленева, что у нас есть еще Коммунистическая партия, могу ответить, что это трудно назвать партией. Ее электорат - это пенсионеры и те, кто ностальгирует по спецраспределителям времен СССР. Партия должна опираться на экономически активные группы населения.
А зачем делить всех на группы? «Коррупционеры» и «некоррупционеры»… «старые» и «новые»…
На самом деле это все одни и те же люди. Каждый из нас может сколько угодно возмущаться «коррупции», «распилу» и другим страшным словам, но как только появится возможность, сам с удовольствием поучаствует и в коррупции и в распиле. И возмущает нас не то, что «они» воруют, а то, что им это сходит с рук, а нам, как мы думаем, – не сойдет.
Мы тут пишем умные статьи и комментарии, а затем встаем и:
• несем взятку в садик, чтобы устроить туда ребенка;
• несем взятку в школу, чтобы ребенок сдал ЕГЭ;
• даем ребенку денег, чтобы он отнес в институт за сдачу сессии;
• кладем побольше денег в кошелек на случай дачи взятки гаишнику за наше нарушение;
• деньги при этом достаем из конверта, в котором нам выдали черную зарплату;
• на работе сдаем документы в бухгалтерию аккуратно раскладывая их на «черные» и «белые»;
• ну и т.д.
Т.е. «коррупционеры» - вся страна. Проблема в том, что возможности в воровстве у всех разные, и в том, что те, у кого возможности больше, не скрывают их. В том же распиле участвует каждый раз не один чиновник-«злодей» и предприниматель-«жертва», а большое количество людей. Бухгалтера, юристы, менеджеры, секретари. Все в курсе, но все молчат. Просто потому, что в тайне надеются тоже получить кусочек от этого пирога. Все понимают – если нарушить систему, то исчезнет призрачная возможность однажды тоже что-то «урвать».
Сама собой такая болезнь не лечится. Просто потому, что нет никакой причины ее лечить. Это как алкоголизм. Вроде как и плохо, но «нет повода не выпить».
Лечить ее можно только активными действиями со стороны политически сильной и экономически независимой стороны. Кого-то, чье благосостояние никак не зависит от возможностей своровать. Кого-то, кто никак ни с кем не завязан. А таких сторон в стране нет и не может быть. Такие действия могут быть инициированы только из вне. Ну а что такое «из вне» в данном контексте, догадывайтесь сами, я сам не знаю.
Проще говоря, пока кто-то не придет и не начнет бить нам всем палкой по рукам, мы из себя коррупционеров не изживем.