Мне повезло – я видел их все. Я застал все кризисы, случившиеся в нашей стране, начиная с начала 1990-х годов. Другими словами, у меня была хорошая база для наблюдений. Условия наблюдений тоже были чистыми: все это время я был экономически активным субъектом, не уезжал из страны на срок больше месяца, не получал большое наследство, не выигрывал в лотерею. У меня семья и трое детей, а это значит, что деньги надо было зарабатывать при любой погоде. И у меня, как и многих других, не было легкого старта: ни «выгодной профессии», ни стартового капитала, ни связей, ни коммерческой жилки. Впрочем, речь не обо мне.
Я хочу рассказать о том, что видел: что общего у кризисных времен. Что бывает, если вести себя так, а что – если эдак. У меня было время попробовать разные варианты. Конечно, в одну реку нельзя войти дважды, но за переливами ее течения все же проглядывают контуры некоей картины. Речь – о них. Итак.
Кризис неизбежен
Даже самые «жирные» времена сменяются «тощими». Часто в это трудно поверить. Мы не видим, как растут горы. Мы не видим, как растет трава. Но это происходит. Мы живем ритмами тела, а они гораздо короче исторических. Помню, как весной 2008 года читал о кризисе в США, и он казался далеким и не имеющим к нам никакого отношения. Сказал бы мне кто-нибудь тогда, что этот год я не просто закончу безработным, но и без шансов куда-нибудь устроиться – потому что нас таких будет слишком много. Но кто знает будущее? С уверенностью о нем можно сказать только одно: новый кризис когда-нибудь обязательно наступит. К этому надо быть готовым, хотя бы морально.
Все проходит
Но вот и оборотная сторона медали: каждый кризис когда-нибудь заканчивается. Это кажется банальным, но только до тех пор, пока все спокойно. Попробуйте, находясь в центре урагана, поверить в то, что через день-два здесь будет ясное солнце и ласковый ветерок. А они будут.
В 1998 году курс доллара за неделю взлетел в несколько раз, а дна так и не было видно. Казалось, что экономика рушится прямо на глазах. Рынки схлопывались, условия игры менялись каждый час, делать что-либо казалось бессмысленным. Но как-то все наладилось. И уже потом-потом стало ясно, что в результате пертурбаций сложились условия для роста, что импортозамещение стимулировало отечественное производство, что… Словом, меньше, чем через год после острой фазы этого кризиса, я уже нашел инвесторов для нового проекта, и жизнь стала, может, и не сильно лучше, но гораздо веселей. Поверить в это в конце августа 1998 года было трудно.
«Я полагаю, что надо забить на психоз…»
Мой дядя был кадровым военным и служил летчиком в полку дальней бомбардировочной авиации. Летом 1941 года они летали бомбить Берлин. Летали без прикрытия, ночью. Потери были огромными, конечно, но – война. Дядя рассказывал, как это было. «Летишь. Прожектора по небу ходят, ищут. Если тебя нашли – продолжаешь лететь прямо. Если начнешь рыскать – начнут вести, тогда зенитками наверняка собьют. Будешь держать курс, лететь прямо – есть шанс уйти». Гарантий нет, но есть шанс.
С кризисом то же самое, только мягче – все-таки не жизнью рискуешь. Когда условия игры меняются каждый день, просчитать что-либо невозможно. Лучше спокойно делать, что делал. Или ничего не делать, беречь силы. Какими же я глупостями занимался в 2009 году, когда в возрасте 57 лет остался без работы и без шансов найти ее в обозримые сроки. Например, писал заявку на конкурс «Бренд года» для владельца фирмы, делающей иконы «премиального класса». Думал, что это так же, как статью писать формата «кейс». Даже аванс получил. Хотя известно, что обязательное условие при продаже услуг – хорошее взаимопонимание с заказчиком. Мы должны быть «одной крови». Если же в голове одна мысль: заработать денег, то потеря времени – это лучший исход. Уже вторая встреча показала, что мой «духовно-премиальный» заказчик – человек из совсем другого мира. Так что, вернул аванс и постарался забыть. Отсюда мораль: никогда не надо заниматься не своим делом, а в кризис – особенно.
Oooops
Кризис всегда наступает внезапно. Во всяком случае, его острая фаза падает как снег на голову. Когда все это происходит, выясняется, что были прозорливцы, предвидевшие все это. Так и в лотерею кто-то же выигрывает. Но проигравших гораздо больше. Правда, выясняется это только после тиража. Как несправедлив мир! В 1994 году на первом этаже офисного здания, в котором я работал, открылась «точка» МММ. Идешь утром на работу – видишь курс. Идешь с работы – курс вырос. Наутро – еще вырос. Через неделю – вырос в два раза. И так далее. И ведь понятно, что когда-то все кончится, но – когда? Ну да, я тоже сыграл в эту игру. Получил командировочные, вложился. Через три дня забрал деньги и уехал в командировку, не стал ждать «День Х». И не прогадал, хотя выиграть мог бы и больше.
В 2008 году все было понятно уже осенью. Встали стройки, зазвенели маржин-коллы. Я работал тогда в редакции «Индустрии рекламы». Кому, как не нам, бизнес-журналистам, было знать о том, что происходит? Редакции двух журналов нашего ИД отправили в месячный отпуск без сохранения содержания. Всем задержали зарплату за полтора месяца. Каких еще признаков надо? Но когда 29 декабря нас всех оставшихся собрали и объявили «всем спасибо, все свободны», – это было неожиданно. Это всегда происходит неожиданно, даже если этого ждешь. Просто надо знать: наш мир имеет такую особенность. Тот, кто предупрежден, тот вооружен.
«Готовь телегу зимой»
В 2012 году я решил восстановить свой английский. Причем, решил серьезно. Последний раз я серьезно занимался языком, скажем так, довольно давно – в институте. Месяца два я ходил на курсы, потом «ушел в онлайн» – так дешевле. И вот уже третий год занимаюсь почти каждый день. У меня есть стандартный ответ на вопрос «зачем я это сделал», но, положив руку на сердце, – это отмазка. Я не знаю зачем. Это было иррациональное решение. Жил я всю жизнь без языка, и дальше бы прожил. За границу я не собирался, здесь, вроде, все было налажено. И, может быть, именно потому, что все «было налажено», я почувствовал – надо двигаться. Знание языка открывает новые возможности, что и произошло.
Важно: все началось в спокойной ситуации, когда ни о каком кризисе не было и речи. И не буду врать, я вовсе не «готовился к трудной зиме». Но было ощущение, что к ней надо всегда быть готовым. И пока есть время и возможности – укреплять крепостную стену. Потому что, когда начнутся события, будет поздно.
Раньше надо думать
Китайская мудрость о том, что «кризис – новые возможности», давно стала расхожей фразой. В ней есть правда, но это не вся правда. Потому что возможности появляются вовне, но искать их надо внутри себя. Новые возможности – это не новые рыночные ниши. Бизнес-подход тут применим с большой натяжкой, если вообще применим.
Самый жесткий и тяжелый кризис из пережитых мной был – первый, в начале 1990-х годов. У него не было точной даты. Сначала постепенно из магазинов исчезала еда, потом резко подняли цены (с 1 января 1992 года) и тут же исчезли деньги. Хрен редьки не слаще. И одновременно – приватизация с ее «новыми возможностями». Что бы ни говорила статистика, падение производства было таким, какое не снилось западным рынкам. Там нулевой рост считается стагнацией и большой проблемой. Но как отнестись к падению объемов в 10 раз, как это случилось с отраслью атомного строительства, в которой я тогда работал? Она практически перестала существовать. И не она одна. Словом, народ метался.
Если бы я стал думать о том, как выжить, то, наверно, что-нибудь придумал бы. Но я думал не о том, как выжить, а как жить. И думал уже давно, лет пять. Принятое тогда, в 1990 году решение – создать частную школу – никак нельзя считать оптимальным с «рыночной» точки зрения, жили бедно. Но я и теперь рад, что такой период был в моей жизни. Повторюсь, решение было принято гораздо раньше, чем стало ясно, что с экономикой «полная труба», и оно не было реакцией на него. Наша жизнь – не отражение экономики.
«Знал бы прикуп – жил бы в Сочи»
Когда в 1992 году 1 января в несколько раз скачком выросли цены, конечно, был шок. Сильный, но разовый. Но цены продолжали расти, началась гиперинфляция. И раз за разом шок повторялся, к этому невозможно было привыкнуть. Приходишь в магазин и понимаешь, что за одну ночь твои накопления уменьшились на треть. Неприятное такое чувство возникает под ложечкой. Я его потом не раз вспоминал. Например, в 1998 году мою зарплату «заморозили в рублях», и она за пару недель из $1000 превратилась в $200. А цены никто, конечно, замораживать не стал. Или совсем недавно, в декабре 2014, когда доллар взлетел в два раза, а вместе с ним и цены на все импортное, а заодно и не импортное.
Потери в кризис будут всегда. Как ни готовься, не угадаешь, когда пора менять деньги, а когда надо погодить. Когда надо срочно увольняться, а когда зубами держаться за должность. Есть умельцы побеждать в лотерею и наживаться в кризис, но их – единицы, и я не из их числа. Мой удел – терпеть и/или хеджировать риски. Не складывать «яйца в одну корзину», а распределять их по разным. Например, в 1997 году у меня было сразу две работы: дневная и вечерняя. Днем за весьма приличную по тем временам зарплату я писал статьи, вечером занимался кабинетными исследованиями. Когда грянул кризис, в журнале стали платить гораздо меньше, зато заказчики исследований – металлурги – никуда не делись, «что немцу смерть, то русскому здорово», слабый рубль им только на пользу. А через несколько лет ситуация изменилась, и снова пришлось «подкручивать фокус». Конечно, такая тактика чревата упущенной выгодой, ведь приходится поддерживать на плаву малодоходную работу. Но это вечная дилемма: быть или казаться, «журавль в небе» или «синица в руке». Каждый решает сам. Надо только помнить, что каждый выбор имеет «срок годности».
«Не верь, не проси, не бойся»
Я люблю свою работу, но не люблю и не умею заниматься бизнесом. Но пришлось. Так получилось, что из 25 «рыночных лет» нашей экономики около половины я провел в должности либо директора своей компании, либо главного редактора журнала, иногда тоже своего. Мои решения в отношении компании или журнала часто были ошибочны или недостаточно определенны, скажем так. Например, я не уволил в 1997 году большую часть сотрудников своей компании из ложно понятой гуманности: «а куда они пойдут?». Через несколько месяцев компания обанкротилась, пришлось «пойти» уже всем.
Если бы отмотать все назад, то я изменил бы многие, наверное, почти все свои решения «по бизнесу», но оставил бы прежними решения «по жизни»: выбор профессии (менял ее за эти годы три раза), степень моего участия в воспитании детей (очень высокая) и т.д. Кстати, были решения, которыми горжусь до сих пор. В 2003 году сам своими руками закрыл мною же начатый проект – журнал «Продовольственный бизнес». Закрыл из-за отсутствия динамики. Правда, «глядя из сегодня», я бы его и открывать не стал, но это уже другое дело. Мои решения определялись не логикой бизнеса, а личными особенностями характера, темперамента и прочего. Поэтому в этой статье я говорил не о решениях – их каждый принимает сам, – а об их мотивах, о ситуации кризиса, ее логике, ее особенностях. О том, что мыслить надо очень конкретно, общественные потрясения – отличная питательная среда для всякого рода симулякров, стереотипов, ходульных представлений. О том, что не надо ждать от судьбы подарков, но надо внимательно слушать себя. И не бояться. Особенно, если это ваш первый кризис.
Искренне написано... Спасибо!